Тимур Пулатов - Плавающая Евразия

- Все у черты... У лукоморья. У огненного ядра. У набоба. У люля-кебаба...

Огненный шар, вязкий на вид, к которому они летели, быстро рос, и от изгиба горизонта выплыли всплески пламени.

- Внимание! - вдруг скомандовал Нахангов, отведя от глаз бинокль. Приближаемся! Прошу всех затаить дыхание и молчать!

Давлятов напряг слух, ожидая услышать от гида что-нибудь сногсшибательное об огне, колышущемся адском пламени, который как магнитом втягивал в себя летящих, но Нахангов снова приставил к глазам бинокль.

- Это же магма земли! - неожиданно осенило Давлятова. - Мне страшно! В ракете моей уже плавится краска. - И попытался влезть в ракету поглубже.

- Вы - паникер! - прикрикнул на него Нахангов. - Нет, не смогли мы еще всех переделать, старые предрассудки живучи! - Он поднял плеть и изящно, как дрессировщик, махнул ею по воздуху, и по его знаку ракета Давлятова резко погасила скорость, покачнулась и повисла, будто встряла в твердое. После короткого замешательства Давлятов овладел собой и увидел, что и даджаль повис рядом с ракетой, и Нахангов чуть привстал, всматриваясь в картину, которая открылась внизу, над пламенем.

- Это и есть тот ад, о котором я говорил так убедительно в своем докладе. Просто поразительно, что он точь-в-точь такой, каким я его представил, - с удовлетворением подчеркнул Нахангов и усмехнулся: - Значит, и во мне, простите, живет пророческое видение...

Давлятов, опасаясь чего-то, не сразу стал всматриваться. Нахангов, заметив его нерешительность, протянул ему бинокль.

- Посмотрите, это космический тысячесильный бинокль. В нем вы разглядите даже тараканов в аду...

Давлятов дрожащей рукой взял бинокль и приставил к глазам. Поначалу он увидел общее в картине - огромную, тянущуюся по горам и равнинам стену со сторожевыми башнями через равные промежутки. Поднимаясь и опускаясь извилисто, стена замыкала территорию ада. Высокие небоскребы были окутаны желтым дымом, соединялись они нижними, верхними, средними мостами, по которым двигались, гудели, дымили автомашины; потерявшие управление и мечущиеся в хаосе, они наскакивали друг на друга и взрывались. В этом общем хаосе глаза Давлятова различили частности и даже отдельные детали в беспорядочной адской жизни. Как и представлял Давлятов, куда ни повернись, глаза натыкались на прыгающие, бегающие, дергающиеся, крутящиеся неоновые рекламы. Изображения толстогрудых дев с тонкими талиями, с манящими улыбками закрывали и окна и цветники, джентльмены, курящие толстые сигары, с бутылками кока-колы в руках, подмигивали девам... и эта внешняя витрина сладкой жизни не могла прикрыть жестокости и коварства... Недалеко от стены, у сторожевых башен которой стояли лучники в кольчугах и шлемах, Давлятов разглядел контуры атомной станции... какое-то мельтешение убегающих людей в противогазах и масках, ныряющих в машины... Здание станции дрогнуло, обвалившаяся крыша открыла светящийся стержень реактора; вспыхнув, пламя обошло вокруг стержня, наматываясь и испуская лучи радиации. Неоновые девы, подмигнув своим кавалерам в последний раз, посыпались на тротуары золой... В нос Давлятову ударил запах гниения, от которого он задохнулся. Это был странный, необычный запах, нет, не запах помидоров и апельсинов, миллионами плавающих в прибрежных водах адского моря, - фермеры умышленно сбросили их в воду, чтобы держать уровень цен на базарах...

- С адом все давно ясно, - проговорил Нахангов. - Все здесь построено по учебнику политэкономии, выпущенному под моей редакцией.

- Калевахта рахат бухарский лукум, - туманным выражением поддержал своего ездока даджаль, распуская хвост, но тут же получил удар в бок, отчего надпись, оставленная улетевшим Азазилем, изрядно потускнела.

И по знаку Нахангова ракета, в которой сидел скучающий Давлятов, отъехала немного и стала, чтобы Давлятов мог разглядеть картину чистилища.

Давлятов смахнул слезу, выкатившуюся из глаз - было такое ощущение, что радиация, поднявшаяся из ада, жжет их, - и снова напрягся, ибо то, что ему предлагал увидеть Нахангов, - чистилище - никак не укладывалось в голове, не было ни в одном из учебников, где в подробностях расписаны ад и рай.

Что же касается учебника политэкономии, о котором упомянул Нахангов... Давлятов хотел сказать, что учился в университете по этому учебнику, но решил на сей раз не льстить автору.

Вид чистилища действительно был не совсем обычным. Справа, внутри ада, просматривался довольно запутанный коридор с множеством ходов и выходов; кончался коридор отсеком, ведущим за стену, - проходом из ада в чистилище.

После мелькающего, прыгающего, скачущего, объятого дымом и пламенем, источающего дурные запахи ада вид чистилища успокаивал глаз.

Само чистилище раскинулось на каменистом пространстве, вокруг которого была воздвигнута чугунная ограда, и с первого взгляда оно напоминало место, где должно было происходить увлекательное действо с элементами маскарада, клоунады, фарса, но не на большой театрализованной сцене, а на нескольких малых сценах, сооруженных в разных местах чистилища. Но это лишь на первый, невнимательный взгляд. При внимательном же взгляде общая картина несколько менялась - на первом и основном плане просматривалась одна широкая и длинная улица, и все остальное, что располагалось внутри чистилища, оказывалось лишь придатком этой улицы. Давлятов напрягся и заметил в самом начале улицы нечто вроде металлической арки с надписью "Мировая улица" и чуть ниже - "При входе предъявлять пропуск в развернутом виде" - и подумал, что, наверное, это и есть врата в чистилище.

Желая рассмотреть открывшуюся картину, Нахангов попытался выхватить из рук Давлятова бинокль, но промахнулся и отлетел на своем даджале в сторону. Давлятов не без злорадства усмехнулся и поправил фокус бинокля, чтобы лучше разглядеть две фигурки, появившиеся в самом начале улицы, у арки. По всему было видно, что это дворничихи, которые следят за чистотой и блеском металлической арки - главного входа в чистилище.

Обе - женщины средних лет, порывистые и нервные, - натирали желтой пастой металл. Металл заблестел, луч устремился высоко, преломляясь в окулярах бинокля. В глазах Давлятова потемнело. Но когда зрение снова вернулось к нему, заметил, что начищенный до блеска металл потемнел от набежавшего облачка, висевшего над аркой. Похоже, что это нисколько не смутило дворничих, которые безропотно, словно приученные к фатальной неизбежности повторения, принялись снова натирать арку, не остужая рвения.

А с дальнего конца улицы к арке уже бежали стройными рядами молодые люди, члены какой-то организации, проделывая на ходу какие-то номера. Они прыгали, приседали, падали все разом, как по команде, вскакивали. Все, что встречалось на их пути - макеты самолетов, автомобилей, домов, - взлетало на воздух от взрывов, а резиновые манекены, на которых они набрасывались, связывая им руки, затыкая кляпом рты, волоча их по земле, должны были имитировать захват заложников.