Михаил Ахманов - Консул Тревельян

Елена Градская кивнула.

– Именно так, консул, именно так. Они растопили льды, доставили со своих планет животных и растения и принялись налаживать экологический цикл. То, что увидела здесь наша первая экспедиция, – их труд, работа их автоматических систем, теперь большей частью дезактивированных. Но Ун-Синити указала, где сосредоточены эти роботы. Ее информация уже проверена.

Тревельян стиснул голову руками. Его предчувствие никак не желало перелиться в слова – возможно, по той причине, что он ощущал эмоции сидевшей напротив женщины. Ее сомнения, ее решимость, ее мужество и гордость… Он понял, что суд уже состоялся.

– Столько усилий… Очистить планету от льдов, наполнить водой океаны, моря и реки, создать атмосферу, пригодную для дыхания… – Его взгляд обратился к окну, к пальмам и бирюзовому небу Гондваны. – Отрегулировать климат, вырастить леса, заселить мир дикой жизнью, сделать его раем… Зачем все это, если они не хотят переселяться?

– У них есть Новая Родина, очень далеко отсюда, – пояснила Судья. – А Старая… Ее возрождение – долг перед предками. Дань уважения тем, кто положил начало их расе.

Пробудился Командор.

«Кажется, ты начинаешь испытывать симпатию к этим нильхази… Я прав?»

«Прав», – подтвердил Тревельян.

«Тогда вспомни, голубь мой, что они собирались санировать Гондвану. И сделали бы это, да мы им не по зубам!»

«Не знаю, что они сделали бы. Уничтожить сотни миллионов разумных существ… Не могу в это поверить! Скорее, они заставили бы нас уйти. Изгнали силой».

«Тоже не лучший вариант», – пробормотал призрачный Советник и смолк.

Елена Градская пошевелилась.

– Кажется, вы о чем-то размышляете, Ивар? Ищете решение?

Она очень наблюдательна, подумал Тревельян, еще не зная, что ответить. В следующий миг он понял, что предчувствие его не обмануло – он, наконец, поймал ускользающую мысль.

– Ун-Синити не сообщила вам координаты Новой Родины? – ответил он вопросом на вопрос.

– Пока нет. Я стараюсь не поднимать эту тему.

– Отчего же? Они находятся в пространстве Федерации и, несомненно, представляют, что в нескольких парсеках от Гондваны расположены другие населенные миры. Мы вправе получить адекватную информацию, пусть не очень точную… Мне бы это очень помогло.

– Я попытаюсь, – сказала Судья. – Не могу ничего обещать, но попытаюсь. Доверие… – Она помолчала. – Нам еще не хватает доверия…

– Доверие должно быть взаимным, – промолвил Тревельян и распрощался.

Градская связалась с ним рано утром. Утром – по времени Брасерии, а на архипелаге у Восточного материка еще царила ночь. Выглядела Судья утомленной, и Тревельян понял, что встреча с Ун-Синити только что закончилась.

– Я не задавала прямого вопроса, поинтересовалась лишь вектором полета от Гондваны к их мирам. – Градская устало помассировала виски. – Они где-то в направлении Гиад, далеко за сектором кни’лина… Этого достаточно?

– Вполне, – ответил Тревельян и направился было на второй этаж, в кабинет, но вовремя сообразил, что трафор там не поместится. Так что он остался в просторном холле и велел своему помощнику проделать некоторые расчеты.

Судья терпеливо ждала. Ее изображение, висевшее над браслетом-коммуникатором, было крохотным, величиной с ладонь, и Ивар перевел его на большой экран. Взгляд Градской скользнул по стенам, украшенным мозаикой, по имитирующему небо потолку, по лестнице из застывшего серебра, что вела наверх, и остановился на жирафе. Ее глаза удивленно расширились.

– Вы путешествуете с этим животным? Великовато для домашнего любимца!

– Шшш… – Тревельян приложил палец к губам. – Прошу, Судья, не называйте его животным, он этого не любит… Перед вами искусственный разум, заключенный в конструкцию трафора. Разум очень совершенный, обладающий самосознанием, в полном смысле личность… Сейчас он делает расчеты, чтобы подтвердить мою гипотезу.

Сверху спустилась Алиса. При виде Градской на ее щеках заиграл румянец, губы дрогнули – кажется, она была в смущении.

– А, вот вы где, милая моя! А я гадаю, почему вы испросили отпуск в столь ответственный момент! – Лицо на экране повернулось к Ивару. – Мои поздравления, консул! Но если вы ее обидите, я вас…

Какие кары ждали Тревельяна, осталось неизвестным – в этот момент трафор издал негромкое жужжание.

– Я завершил анализ, ньюри консул. Вероятность шесть девяток после нуля… Полагаю, вы правы.

– Правы в чем? – Тон Судьи мгновенно изменился – теперь ее голос выдавал владевшее Градской напряжение.

– Нильхази ошиблись, Гондвана не их Старая Родина, – сказал Тревельян. – Сходство геофизических условий в данном случае не имеет значения, ибо все планеты, подходящие для гуманоидов, примерно одинаковы. Наша Земля, Гондвана, Тхар, Роон, миры Голубой Зоны[57] – Харра, Тинтах, Данвейт, Харшабаим-Утарту, метрополия хапторов, Йездан, материнский мир кни’лина и их колонии… Тяготение и атмосфера, климат и температурные условия, время обращения вокруг светила, наличие воды – все эти характеристики близки к стандартным. Коридор Жизни, как называют это подобие экологи… Так что остается лишь один признак – глобальное оледенение. Землеподобных планет, полностью покрытых льдами, в Галактике немного, и для нильхази сей параметр стал решающим. Я, однако, убежден, что на Гондване это вызвано естественными причинами, а не ядерной войной. Кстати, радиоактивный фон здесь в норме.

С минуту Судья размышляла. Ивар видел, как сжались ее губы и прорезалась глубокая морщинка над переносицей. Кажется, она была разочарована.

– Это все, консул? Боюсь, вашу гипотезу нелегко доказать… Мой партнер по переговорам решит, что это хитроумная увертка.

– Не все. Есть альтернативный вариант. – Он сделал знак трафору. – Будь добр, продемонстрируй.

В воздухе раскрылся второй экран, и Тревельян услышал восхищенный вздох Алисы. Пустошь шириной в несколько километров обрамляли голубоватые утесы льда, и казалось, что эта территория заключена в сосуд из драгоценного сапфира с бирюзовой крышкой безоблачных небес. Прошла секунда-другая, край заходящего солнца коснулся ледяных вершин, они вспыхнули алым, потом багряным, и жаркий рубиновый цвет поплыл к подножию стены, вытесняя синее и голубое. В трещинах краски были более глубокими, пурпурными и багровыми, выступы и острия пылали розовым и оранжевым, и по обе стороны от светила раскинулись красные с золотом крылья вечерней зари.

Градская смотрела на это зрелище как зачарованная. Текли минуты, Тревельян и обе женщины молчали, любуясь сказочной феерией, потом солнце скрылось за барьером льдов, краски погасли, и небо, знаменуя конец спектакля, задернул темный занавес с искрами звезд.