Джаспер Ффорде - Дело Джен, или Эйра немилосердия

– И что вы будете делать, когда все закончится? – спросил Рочестер, науськивая Пилота на кролика.

Пес гавкнул и припустил за добычей.

– Думаю, вернусь в ТИПА, – ответила я. – А вы?

Рочестер задумчиво смотрел на меня, сдвинув брови. На лице его стал проступать гнев.

– После отъезда Джен с этим слизняком и лицемером, простите за выражение, Сент-Джоном Риверсом мне остается только пустота.

– И что вы будете делать?

– Делать? Делать я ничего не буду. Мое существование прекратится.

– Вы умрете?

– Не совсем так, – ответил Рочестер, тщательно подбирая слова. – В мире, откуда пришли вы, люди рождаются, живут и умирают. Я прав?

– Более-менее.

– Насколько я представляю – жалкий способ существования, – рассмеялся Рочестер. – И вы полагаетесь на это внутреннее зрение, которое называете памятью, дабы поддерживать себя в дни тягот, полагаю?

– Большую часть времени, – ответила я, – хотя обычно память раз в сто слабее реальных переживаний.

– Согласен. Я не родился и не умер. Я появляюсь на свет сразу тридцати девяти лет от роду и исчезаю вскоре после этого, впервые влюбившись и потеряв мою любовь, смысл существования моего!

Он замолчал и поднял палку, которую Пилот добросовестно принес вместо кролика, так им и не пойманного.

– Видите ли, по желанию я могу перемещаться в книге куда угодно в одно мгновение и возвращаться, когда хочу. Большая часть моей жизни проходит между временем, когда я признаюсь в искренней любви к этой милой, проказливой девочке, и тем моментом, когда адвокат и этот идиот Мэзон разрушают мою свадьбу и разглашают присутствие сумасшедшей в доме, на чердаке. Это недели, в которые я возвращаюсь чаще всего, но я возвращаюсь и в тяжелые эпизоды тоже, поскольку вне сравнения даже самые возвышенные моменты воспринимаются как данность. Иногда мне кажется, что я мог бы попросить Джона задержать этих двоих на пороге церкви, пока мы не обвенчаемся… но, к сожалению, это противоречит ходу романа.

– Значит, пока я разговариваю с вами…

– …одновременно я впервые встречаюсь с Джен, ухаживаю за ней, затем теряю ее навсегда. Сейчас я даже вижу вас под копытами моей лошади – маленькой девочкой с перепуганным лицом, – он потер локоть, – и чувствую боль от падения. Как видите, мое существование, пусть и ограниченное, имеет свои преимущества.

Я вздохнула. Если бы жизнь была такой же простой, если бы можно было постоянно посещать хорошие минуты и проскакивать мимо дурных.

– У вас есть возлюбленный? – вдруг спросил Рочестер.

– Да. Но между нами пробежала кошка. Он обвинил моего брата в преступлении, которое я считаю нечестным возлагать на плечи мертвого. Мой брат не может защитить себя, а доказательства слабые. Я не сумела этого простить.

– Да что тут прощать? – удивился Рочестер. – Забудьте о прощении и сосредоточьтесь на жизни. У вас короткая жизнь, слишком короткая, чтобы мелочные обиды нарушали ваше быстротечное счастье!

– Увы! – ответила я. – Он собирается жениться.

– И что? – фыркнул Рочестер. – Наверняка на той, что так же мало подходит ему, как Бланш Ингрэм – мне!

Я подумала о Маргариточке Муттинг – действительно, сходство несомненное.

Мы молча шли дальше, пока Рочестер не достал карманные часы и не сверился со стрелками.

– Сейчас моя Джен возвращается из Гейтсхэда. Где мой карандаш и блокнот? – Он порылся в карманах и вынул альбом для рисования с привязанным к нему карандашом. – Я встречаю ее случайно – вскоре она пойдет через поля в этом направлении. Как я выгляжу?

Я поправила ему шейный платок и удовлетворенно кивнула.

– Как думаете, я красив, мисс Нонетот? – внезапно спросил он.

– Нет, – честно ответила я.

– Ха! – воскликнул Рочестер. – Да обе вы – вредные маленькие феечки! Идите, идите! Потом поговорим!

Я оставила его и, глубоко задумавшись, побрела назад, к дому у озера.

Текли недели, становилось теплее, на деревьях стали набухать почки. Я почти не видела ни Рочестера, ни Джен, поскольку они не сводили глаз друг с друга. Миссис Фэйрфакс не слишком это нравилось, но я посоветовала ей прислушаться к здравому смыслу. Она всполошилась, как старая наседка, но все-таки перестала лезть в чужие дела. Жизнь в Торнфильде шла своим чередом еще несколько месяцев. Наступило лето. Я присутствовала на свадьбе Рочестера. Он сам меня пригласил, и я спряталась в ризнице. У меня на глазах священник, крупный мужчина по фамилии Вуд, спросил у присутствующих, не известны ли им обстоятельства, которые могут воспрепятствовать свадьбе. Я слышала, как адвокат открыл страшный секрет. Рочестер был вне себя от ярости, когда Бриггс зачитал аффидевит Мэзона, в котором говорилось, что сумасшедшая – Берта Рочестер, сестра Мэзона и законная жена Рочестера. Во время скандала я не высовывала нос из укрытия и вылезла лишь тогда, когда Рочестер повел маленькую группу гостей к дому, чтобы показать им свою жену. Я не пошла за ними. Мне хотелось прогуляться, подышать свежим воздухом и, главное, оказаться подальше от печали и страданий, которые испытают Джен с Рочестером, когда поймут, что не смогут стать мужем и женой.

На другой день Джен исчезла. Я следовала за ней на безопасном расстоянии, проследила, как она свернула на дорогу в Уиткросс, словно бездомное животное, блуждающее в поисках лучшей жизни. Я смотрела вслед, пока она не пропала из виду, затем отправилась в Милкот пообедать. Покончив с едой в «Георге», я сыграла в карты с тремя заезжими игроками и к ужину выиграла у них шесть гиней. Пока мы играли, у стола появился мальчишка.

– Привет, Уильям! – сказала я. – Какие новости?

Я нагнулась к беспризорнику, одетому во взрослую поношенную одежду, подшитую по росту.

– Простите, мисс Нонетот, но мистер Хедж исчез.

Я в тревоге вскочила и выбежала на улицу. И не останавливалась, пока не добежала до гостиницы «Милкот». Взлетела по лестнице наверх, там стоял один из моих верных соглядатаев и нервно мял кепку. Комната Аида была пуста.

– Простите, мисс. Я сидел в баре внизу, но я не пил, слово даю! Видать, прошмыгнул мимо…

– А еще кто-нибудь спускался, Дэниэл? Говори быстрее!

– Никто. Только старушка одна…

Я взяла лошадь у одного из моих конных агентов и во весь опор понеслась в Торнфильд. Никто из стоявших на страже не видел Аида. Я обнаружила Эдварда в маленькой столовой. Он наливал себе бренди.

– Она ушла, да? – спросил он.

– Да.

– Проклятье! Будь прокляты обстоятельства, которые вовлекли меня в эту ловушку и заставили жениться на этой полоумной, и будь прокляты мои брат и отец за то, что уговорили меня на этот союз!

Он рухнул в кресло и уставился в пол.