Синдром отката - Нил Стивенсон

– Это просто побочный эффект! Вспышку можно вообще убрать. Если бы мы использовали гелий, не было бы никакой вспышки – да и не надо. Единственная цель этого газа – та же, что у воздуха в духовом ружье. Да, после выстрела часть газа неизбежно вытекает из дула. Мы его контролируем, как можем, у нас есть возвратные клапаны и всякое такое. Но что-то все равно утекает. И просто его сжигать безопаснее, чем отпускать на волю и позволять ему лететь бог знает куда. – И, переглянувшись с помощником по взаимодействию со СМИ, сказал вполголоса: – Нужно больше анимации или еще чего-нибудь, чтобы проиллюстрировать процесс, – иначе все будут вот так же путаться.

Еще один приглашенный журналист задал вопрос, которого Саския не расслышала. Т. Р. кивнул.

– Да, пушка просто подкидывает снаряд на нужную нам высоту – в стратосферу. Около восьмидесяти тысяч футов. Там сера никому не причинит вреда, зато принесет много пользы. Что дальше? Если ничего больше не делать, снаряд вместе с серой просто упадет обратно. Можно заложить в него взрывчатку и взорвать: при этом сера рассеется в воздухе. Можно надеяться, что какая-то часть сгорит. Таков был план А. Но наши космические инженеры решили, что можно сделать и повеселее, и изобрели мотор, работающий на сере и способный на короткое время удержать снаряд в воздухе. Рабочие характеристики у него самые худшие, какие только можно вообразить, – но это неважно: мы просто выигрываем несколько минут, когда снаряд остается на нужной нам высоте и отчаянно плюется сернистым газом. Затем топливо заканчивается, снаряд падает на землю, а мы стараемся его поймать.

Т. Р. указал журналистам на стрим с еще одной камеры, установленной у самой земли и направленной вверх. На экране отчетливо отображались растянутые сети.

– То, что вы тут видите, именно для этого, – пояснил Т. Р. – Совершенно как в цирке. Камера в нескольких милях отсюда, ближе к Рио-Гранде.

Еще несколько минут вся компания пыталась разглядеть на экранах следующую стадию процесса, но видела лишь какую-то невнятную мешанину.

– Короче, – заговорил Т. Р. после того, как его нетерпение достигло апогея и нашло разрядку в серии комических проклятий, – суть в том, что эти треклятые снаряды – многоразовые. Мы их ловим сетями, складываем в кузов, везем обратно и стреляем ими по новой. Заодно даем людям работу – серьезную работу на земле, безопасную и высокооплачиваемую. Идите сюда, если хотите увидеть, о чем я.

Т. Р. вывел журналиста из Пивного вагона наружу – за ними последовали Саския и все прочие, – провел несколько метров до открытой площадки, где уже был установлен очередной солнцезащитный навес. Под ним лежал на демонстрационной стойке огромный снаряд. При приближении публики приставленный к снаряду сотрудник в белой шляпе принялся что-то излагать, но Т. Р. оборвал его на полуслове.

– Большая часть снаряда пустая. Просто полая. Это контейнер для серы, – пояснил он. – В этом-то вся суть. – Он похлопал снаряд по плоскому основанию. – Это поддон, на который давит водород во время выстрела. Он отпадает сразу, и мы его подбираем.

Он снял поддон и бросил на землю. Под ним открылось отверстие конической формы, ведущее в середину снаряда.

– Клиновидное сопло, ведет в камеру сгорания. Отсюда выходит сернистый газ. – Затем он подошел к острому носу снаряда, взялся за него и без усилий отсоединил. – Еще одна съемная часть. Ее снаряд отбрасывает уже в стратосфере. Падает, как волан. Мы ее находим и прикручиваем к новому снаряду… или нет. – Под острым носом обнаружилось еще одно отверстие, ведущее в глубины двигателя. – Сюда попадает воздух. – Т. Р. отступил на шаг. Без носового конуса, без поддона фантастическая «пуля» превратилась в обычный реактивный двигатель. – Мотор сжигает серу, выделяя сернистый газ, и снаряд летит вперед. Интересный побочный эффект этого процесса: спасение миллионов жизней и триллионов долларов от результатов глобального потепления. Однако с чисто инженерной точки зрения у нас тут проблема, и вот в чем: на одной сере далеко не улетишь и долго в воздухе не продержишься. – Он открыл дверцу в верхней части снаряда, и глазам зрителей предстало неглубокое, но широкое отделение, заполненное какой-то оранжевой тканью. – Показать вживую, как это работает, у нас не вышло, на видео ничего толком не разглядишь – так что просто взгляните на картинку.

И он указал на плакат, приклеенный к куску пенопласта, закрепленному на стойке защитного навеса. Картинка изображала водный парашют, какие часто можно увидеть на буксире у быстроходных катеров где-нибудь на морском курорте: изогнутая ведущая линия, за ней – крыло из жесткой ткани и система строп, поддерживающих груз.

– Такой вот парашют придает снаряду подъемную силу, превышающую сопротивление воздуха, и помогает удерживаться на лету подольше. Он, конечно, все равно начинает снижаться, но не торопясь, без суеты. Кроме того, чем больше сгорает серы, тем легче становится снаряд. И чем ниже опускается, тем плотнее там воздух. То и другое нам на руку. К моменту, когда бак пуст, эта чертова штуковина уже так наловчилась летать, что может довольно долго скользить в воздушных потоках. Даже если она над Мексикой – вполне может вернуться и попасться к нам в сеть.

– Теперь ясно, зачем все вокруг затянуто сетями, – заметила Саския. – Неудивительно, если все эти поддоны, носовые конусы и сами снаряды дождем сыплются с небес!

– Иной на моем месте сказал бы, пожалуй, что именно для этого Бог создал Западный Техас, – усмехнулся Т. Р. – Обратите внимание на концентрические круги по всей карте. ВКО – вероятные круговые ошибки – для всего, что падает с неба. Нам известно, где весь этот мусор должен приземлиться. Метеорологические ракеты считывают погодные условия. Затем мы прослеживаем траекторию каждого снаряда, чтобы составить точную картину ветров в верхних слоях. В результате можем заставить снаряд упасть там, где это совершенно безопасно – где нет ничего, кроме змей и камней.

– Дороговатый способ уничтожать змей! – пошутил какой-то остряк.

Т. Р. не улыбнулся в ответ.

– Отнюдь, – ответил он, – если вы прикинете стоимость моей недвижимости в Хьюстоне. – Он перевел взгляд на Саскию. – И другие могут проделать такие же вычисления. Помните цифру, которую я вам называл?

– Вы только и делаете, что называете какие-то цифры, Т. Р. Вам стоит быть конкретнее.

– Над Хьюстоном. В дроне. О каких деньгах мы говорим? Помните? А кто-нибудь помнит? 1,75 триллиона долларов. Общая стоимость всей недвижимости в Хьюстоне вместе с пригородами. Допустим, я и мои друзья – те, кто живет в больших домах на сваях вдоль Буффало-Байю, – владеют одним процентом этой недвижимости. Это около двадцати миллиардов. Если