Журнал «Если» - «Если», 2006 № 12

Я вздыхаю так, что слышно за дверью.

— Мы уже беседовали, целую ночь.

— Только один вопрос.

Она входит, не дожидаясь приглашения, и закрывает за собой дверь. Я сразу начинаю чувствовать себя клаустрофобом; это всегда так, когда кто-нибудь вторгается в мое сугубо личное пространство. В своей каюте я всегда — неизменно! — была одна, в полном и счастливом одиночестве. Даже когда у меня случился романчик с дайвером из моей команды, это я бегала к нему, а не он ко мне. Ни разу не пустила его дальше порога.

Привычка к уединению глубоко въелась в меня, но привычка к секретности коренится еще глубже. Я автоматически затемняю экран монитора, прежде чем повернуться и сказать:

— Да?

Кудесница выглядит так, будто спала еще меньше меня.

— Я должна попытаться. В последний раз, — говорит она. — Прошу тебя… Взорви это крушение. Пожалуйста. Или сделай так, чтобы его здесь больше не было. Не впускай внутрь никого, не входи сама. Забудь, что оно вообще существовало.

Я складываю руки на коленях. Вчера у меня не было ответа на такую просьбу, но сегодня есть. Я успела обдумать все, что услышала прошлой ночью, — совершенно разные истории, которые поведали мне Джайп и Кудесница, — и за полчаса до того, как она меня потревожила, пришла к заключению. Что ни одна из этих историй не правдивее другой. Не ближе к истине, которая не известна никому.

— Пожалуйста, — монотонно повторяет Кудесница.

— Я не ученый… — начинаю я, но эта прелюдия не производит на нее должного впечатления.

Тот же взгляд, та же поза.

— … Но много размышляла, — продолжаю я. — Если эта СТ такая могущественная и опасная, как ты уверяешь… Где гарантия, что мы не вызовем катастрофу, пытаясь уничтожить стелс-генератор? Что если взрыв активирует его на полную мощность? И мы пробьем между измерениями дыру? Или, может быть, разрушим нечто для нас невидимое в иных измерениях?

На ее скулах появляется едва заметный румянец, и я продолжаю:

— Или, вполне вероятно, взрыв вернется к нам рикошетом. Я припоминаю, что «Дигнити» считались непробиваемыми… Якобы все, что в них попадает, тут же отскакивает назад. А вдруг это побочный защитный эффект СТ?

— Это типичный эффект силовых полей. — Откровенная нотка сарказма. — В ту эпоху силовые поля еще не придумали.

— И тем не менее, — настаиваю я. — Конечно, ты разбираешься в С-технологии гораздо больше меня, но… Ведь на самом деле ты не понимаешь ее? А иначе сумела бы полностью воссоздать.

— Это… не аргумент, а софистика, и мне кажется…

— Но ты ведь не отрицаешь, что полных знаний у тебя нет? Неизвестно, что произойдет, если мы взорвем крушение. Ты не знаешь, никто не знает. Но может статься, это будет настоящая катастрофа, которой мы не переживем.

— Я готова рискнуть, — говорит она пустым голосом.

Глаза у нее тоже пустые, холодные. Как будто передо мной совсем чужой, незнакомый человек. Какая-то женщина, которую я никогда прежде не видела. И что-то застывшее, безжизненное в ее глазах явственно подсказывает мне: если бы я сегодня утром встретила эту женщину впервые, то наверняка не захотела бы ее видеть.

— Я сама люблю рисковать, — отвечаю я. — Вот только в данном случае риск совершенно не оправдан. Получается, что все шансы против нас.

— Против тебя и меня? Может быть, — кивает она. — Но есть вещи и поважнее, чем кучка дайверов. Если ты оставишь это крушение здесь, то под угрозой окажется вся наша культура. Множество человеческих жизней.

— Погоди, ты говорила мне, что военные постоянно пытаются восстановить эту штуку, снова и снова. И ты сказала, что при таких попытках всегда погибают люди. А между тем факты, которые я раскопала в исторических файлах, подтверждают: «Дигнити» проработали сотни лет… И вот что я думаю: может быть, это твоя методология порочна? Может, если настоящая штука попадет в руки тех, кто способен в ней разобраться… С-технология будет не губить, а спасать жизни?

Она пристально смотрит на меня, и я понимаю, что всего пять минут назад я смотрела на Кудесницу точно с таким же выражением.

Я всегда знала: ничто так не способно разрушить дружбу, как жадность, зависть и религиозные убеждения. И я знаю также: эта триада сгубила столько дайверов, что даже неохота вспоминать.

Поэтому я стараюсь никогда не допускать ничего подобного на моем корабле, в наших дайвингах. Поэтому я так тщательно подбираю свои команды. Вот почему я присвоила такое имя моему кораблю — «Не-Ваша-Забота».

И тем не менее.

Я совсем не ожидала, что распрю начнет Кудесница.

Я не ожидала, что она вступит в конфликт со мной.

— Что бы я ни говорила, ты ведь все равно не передумаешь? Никогда не откажешься от этого дайвинга?

Я киваю.

Она тяжело, прямо-таки театрально вздыхает. Показывая всю глубину своего неодобрения. Демонстрируя, что я одна несу ответственность за все ужасные события, которые, как она полагает, рано или поздно, но непременно должны произойти.

Мы смотрим друг на друга в молчании. Глаза в глаза. У меня возникает чувство, будто мы спорим, перебрасываясь аргументами, только аргументы без слов. Ни за что не отведу глаз, пускай лучше вылезут из орбит.

Наконец она отворачивается и смотрит в сторону.

— Ты хочешь, чтобы я осталась, — говорит она. — Прекрасно, я остаюсь: Но только на моих условиях.

Я давно ожидала этих слов. Честно говоря, я думала, она сразу заговорит на эту тему.

— Что ж, назови их.

— Нырять я не буду. Даже ради спасения человеческой жизни.

— Принято.

— Но я могу работать на скипе, если ты позволишь мне брать с собой медицинские принадлежности.

Пока я не вижу никаких проблем.

— Согласна.

— И если что-нибудь пойдет не так… а это наверняка случится… Я оставляю за собой право передать мои записи, как аудио, так и цифровые, любым официальным лицам по моему выбору. Я оставляю за собой право рассказать о наших изысканиях и о том, что я предупреждала тебя. Я также оставляю за собой право публично заявить, что именно на тебе лежит вся ответственность.

— Я всегда ответственна за все, — соглашаюсь я. — Но хочу напомнить, что ваша группа заключила стандартный контракт, где подробно перечислены опасности дайвинга на глубине. И все вы добровольно подписали отказ от любого рода претензий. Смерть — один из рисков, которые входят в этот перечень.

Ее губы кривятся в улыбке, однако глаза остаются пустыми. Сама улыбка — один сплошной сарказм.

— Да… — говорит она, словно прежде никогда не слышала моей тронной речи. — Полагаю, что так оно и есть.