Эллис Питерс - Проклятье фараона

- А зачем...

- На сегодня достаточно! - Я поднялась с кресла. - Артуру пора отдыхать! Мэри, вы позаботитесь о нашем больном? Сиделку я пришлю, как только она проснется.

У самой двери я украдкой оглянулась. Артур потянулся к руке Мэри. Девушка, зардевшись, опустила ресницы... Все! Моя роль была сыграна. Избегая укоризненного взгляда О'Коннелла, я подхватила мужа под руку и вместе с остальными прошла в гостиную.

- То немногое, что мне осталось объяснить, не для ушей Мэри.

- О да! Спасибо, фрау Эмерсон...

- Не за что. Карл. - За что он, собственно, меня благодарил, я так и не поняла, но благодарность всегда приятна.

О'Коннелл уже нацелил карандаш в блокнот, однако интервью было прервано появлением мистера Вандергельта. За этот день американец словно усох и уменьшился в росте. Все остальные молчали и прятали глаза, пока Эмерсон не нашел наконец нужных слов:

- Выпейте, Вандергельт!

- Вы настоящий друг, профессор! Не откажусь, пожалуй! - И он вздохнул.

- Что, мистер Вандергельт? Прогнала? - посочувствовала я.

- Еще как! У полицейских уши загорелись! Ну и вляпался же я... Старый дурак...

- Не переживайте, она не вас одного провела.

- Aber пеin! - подтвердил Карл. - Я тоже считал ее достойнейшей и самой...

- Потому-то я вас и не взял ночью в пещеру. - Эмерсон прошел к стойке за выпивкой для раздавленного горем Вандергельта. - Ваше уважение к хозяйке могло стоить нам обоим жизни. Опешили бы на долю секунды, и...

- Ну да, - мрачно согласился Вандергельт. - Меня по той же причине не взяли, верно, профессор? - Он припал к бокалу. - Ох, спасибо... То что нужно. Можете себе представить - леди Баскервиль ожидала, что я на ней женюсь, несмотря ни на что! Я чувствую себя распоследним мерзавцем! Но право, друзья... взять в жены даму, которая уже прикончила одного супруга... Брр! Утренний кофе будет отдавать мышьяком!

- К тому же пришлось бы лет двадцать-тридцать подождать, - добавила я. - Согласитесь, это неразумно. Выше нос, мистер Вандергельт! Время залечит раны, и вы снова будете радоваться жизни!

Американец выдавил благодарную улыбку и приподнял бокал.

- Умеете вы утешить, миссис Амелия.

- Я как раз собиралась посвятить мистера О'Коннелла в обстоятельства смерти мадам Беренжери. Вас не слишком расстроит...

- Еще каплю виски - и меня не расстроит даже падение на двадцать пунктов акций Американских Железных Дорог. - Вандергельт вернул пустой бокал Эмерсону. - Составьте компанию, профессор!

- С удовольствием. - Эмерсон стрельнул в мою сторону злобным взглядом. - Выпьем за вероломный женский пол!

- Я вас поддержу! А шуточки твои, Эмерсон, не ко времени. Мистер О'Коннелл прыгает как на углях, того и гляди карандаш проглотит! Разъяснил бы в своей неподражаемой манере связь вчерашней притчи со смертью мадам.

- Гм... Раз уж ты настаиваешь, Пибоди...

- Настаиваю, настаиваю. Более того - готова услужить вам обоим. - Я забрала бокалы Вандергельта и Эмерсона. Мой наивный супруг расплылся в довольной ухмылке. Бедный, как же его легко обвести вокруг пальца! Толика любезности - и он весь твой!

- Рассказывать-то особенно и нечего... - начал Эмерсон. - Эта смерть идеальный пример трагического фарса. У мадам Беренжери и в мыслях не было обвинять леди Баскервиль в убийстве. Репутация вдовы была известна всему Луксору, и мадам, естественно, тоже знала об интрижках ее светлости. "Притча о двух братьях", где речь идет и об убийстве, и о прелюбодеянии, была намеком именно на разврат! Нечистая совесть леди Баскервиль сыграла с ней злую шутку. Опасаясь обвинения в убийстве, она была готова на все. Что ей стоило подсыпать опиум в бутылку мадам Беренжери? И что ей жизнь какой-то неприятной старухи, если на руках уже кровь троих человек?

Эмерсон помолчал. Перевел взгляд на О'Коннелла, карандаш которого не останавливался ни на секунду.

- Вопросы есть?

- Секунду, только закончу... "И что ей жизнь..."

- ...какой-то неприятной старухи, - с готовностью подсказал Эмерсон.

- Старый дурак, - жалобно сообщил Вандергельт кому-то на дне бокала.

В гостиную неслышно скользнула Мэри.

- Спит, - улыбнулась она мне. - Я так за него рада!

- А я за вас, дитя мое.

- Но откуда вы узнали?! - удивленно воскликнула Мэри. - Мы еще никому не говорили!

- Мне это было понятно...

Слава богу, я больше ничего не успела сказать. Рядом с Мэри возник Карл фон Борк, его рука обвилась вокруг ее тоненькой талии, и наша девочка, вспыхнув счастливым румянцем, прильнула к немцу.

- Хотим благодарить вас мы, фрау Эмерсон! - торжественно шевеля усами, изрек Карл. - Нехорошо это есть - объявлять о помолвке сразу после трагических событий, речь шла о которых здесь. Но осталась одна во всем мире моя дорогая Мэри. Нужен ей я. Имею надежду я, что вы будете другом ей, пока не настанет благословенная минута, когда...

- Что-о-о?! - гаркнул Эмерсон.

- Проклятье! - Карандаш О'Коннелла просвистел через всю комнату.

- Старый дурак, - убежденно доложил американец пустому бокалу.

- Поздравляю, - улыбнулась я. - Будьте счастливы.

Мне-то давно все было ясно.

II

- Пибоди, а тебе когда-нибудь приходило в голову, - лениво протянул Эмерсон, - что порядочное количество твоих знакомых сидит за решеткой?

- Подумаешь! Всего лишь... - я прикинула, - двое. Нет, теперь уже трое.

Эмерсон весело фыркнул. Он был в превосходнейшем настроении. Перспективы перед ним открывались самые радужные, карьера шла в гору, погода стояла лучше некуда - так почему бы человеку и не наслаждаться жизнью?

После описанных событий прошло два с половиной месяца. Мы возвращались домой на борту "Рембрандта"; солнце заливало палубу, барашки волн играли в догонялки с нашим судном, а впереди уже маячил Марсель. Все остальные пассажиры предпочитали другую часть судна - вечно забываю, то ли это корма, то ли нос. Я была, конечно, рада обществу мужа, но антипатию спутников к нашим мумиям понять не могла, хоть убейте. Создания-то совершенно безобидные...

И насквозь мокрые. Эмерсон вытаскивал их каждый день на палубу для просушки; здесь они и лежали, вперив пустые глазницы в небо и впитывая божественные лучи великого Ра, которому поклонялись при жизни.

Гробница наша, к сожалению, событием в археологии не стала. Ее царственный обитатель был предан анафеме: мы не нашли ни единого целого изображения, а сама мумия и погребальные принадлежности исчезли. Чтобы склеп даром не пропадал, какой-то верховный жрец использовал его для захоронения своих родственников. Позже потолок обвалился, усыпальницу затопило. Мы обнаружили около десяти мумий в более или менее плачевном состоянии. Мсье Гребо по-братски разделил трофеи, вручив Эмерсону две самые искалеченные и мокрые мумии, которые почему-то вызвали дружное неодобрение пассажиров судна.