Константин Соловьёв - ГНИЛЬ

— Как ты, старик? — спросил Геалах, бросив на него изучающий взгляд, уже серьезный.

«Как Гнилец, у которого медленно отгнивает голова», — хотел было сказать Маан.

— Сносно, как видишь. От безделья скоро совсем спячу, сижу тут в четырех стенах, как настоящий пенсионер, смотрю теле, сплю…

— А рука?

— Терпимо, — кратко ответил он, машинально бросив взгляд на уродливую опухоль, сковавшую его грудь и видимую под тонкой тканью халата, — Иногда побаливает.

— Я закурю?

— Давай. Думаю, Кло не будет ругаться сегодня.

Геалах достал курительные принадлежности — сверкающую металлическую зажигалку, всегда действовавшую гипнотизирующее на Маана, и плоский портсигар, который всегда был при нем. Достал одну сигарету, наполнив на секунду воздух ароматным немного едким запахом слежавшегося табака, размял ее ловкими длинными пальцами. Геалах всегда закуривал как-то по-особенному, вкусно, отчего хотелось сглотнуть невольно выступившую слюну. В такие моменты Маан начинал жалеть, что послушался Кло и бросил курить. С другой стороны, не брось он этой пагубной привычки, сейчас, возможно, испытывал бы еще большие муки.

— Как дела в отделе? — спросил он, не выдержав. Он постарался задать этот вопрос безразличным тоном, как бы из пустой вежливости, но наедине с Геалахом ему не было нужны притворяться.

— Живем, — просто ответил Геалах, — В шампанском не купаемся, но и грехов за нами вроде не водится. А, ты же знаешь, я сейчас исполняющий обязанности начальника отдела. Мунн сказал?

Геалах произнес это так бесхитростно и просто, что Маан, уже чувствовавший, как накапливается под языком жгучая ядовитая слюна, даже обмяк.

— Да, он мне сказал. Значит, отведал моего хлеба?

Геалах щелкнул зажигалкой, выпустив на свободу крохотный оранжевый язычок пламени, тотчас заплясавший в табаке яркими искрами.

— Не то слово. Сплю по четыре часа в день, веришь ли… Уж не знаю, как буду справляться, когда ты все-таки сбежишь от нас.

— Привыкнешь. Я, знаешь ли, тоже не один день втягивался, — Маан улыбнулся, — Ребята тебя уважают, да и знают сколько лет, проблем не будет.

— Я для них все-таки пока не руководитель, лишь твоя правая рука. Вот, пытаюсь приноровиться… — Геалах выпустил из ноздрей дым, двумя причудливыми ручейками потекший вверху по его лицу, отчего оно стало казаться утесом, обрамленным густыми складками тумана, — Как ты только поспевал везде… С каждым поговори, дела распланируй, ошибки найди, порученное проверь, промахи прикрой…

— Промахи? — встрепенулся Маан, — Что-то случилось?

— Да нет, порядок, — поспешил успокоить Геалах, — Не страшнее, чем обычно.

— Ну-ка, ну-ка, выкладывай. Что-то успели натворить без меня?

— Насквозь видишь, — Геалах покачал головой, — Мне бы так.

— Насквозь не насквозь, а вас всех как облупленных знаю. Рассказывай, что такое. Надеюсь, действительно ничего серьезного. Хоть я и под домашним арестом, да только Мунн меня все равно по головке не погладит за ваши успехи.

— С тебя тут и взятки гладки, старик. Это все Хольд.

— От него ожидал меньше всего.

И верно, Маан всегда считал Хольда одним из самых рассудительных людей в отделе. Пусть он был невеликого ума, зато действовал выверено и основательно, допуская минимум просчетов. Если уж Хольд…

— Он все сделал правильно, Мунн подтвердил. Обычный вызов, на «двойку». Какая-то девчонка со швейной фабрики схватила Гниль. Вторая стадия, как по учебнику, но самое начало, признаки едва видны. У нее все суставы стали в другую сторону выворачиваться. Как на дыбе. На фабрике товарки заметили, что с пальцами у нее что-то, ну и заявку… Хольд пришел, проверил, все так, смрад Гнили по всему дому. Попытался ее вывести. Молодая, двадцати нет, жалко вот так, в открытую…

— Жалко, — раздраженно сказал Маан, — Это же Гниль! Он бы и чуму пожалел, пожалуй, а?

— Не ерепенься, — Геалах не был настроен на спор, — Сам же знаешь, как это. Когда внутри Гниль, а снаружи еще человек. И выстрелить в любой момент можешь, зная, что внутри проклятый Гнилец, но только ведь целишься-то ты глазом, и курок спускаешь собственной рукой… А мозг лишь приказывает. Легко ему, мозгу… В общем, потащил он ее в фургон, да не тут-то было. У нее, как оказалось, десятка пол братьев. Меня всегда удивляло, как они поспевают размножаться в своих дырах. Иной раз смотришь, восемьдесят пятый класс, а детей уже трое, если не четверо. Деклассированные вообще плодятся как крысы.

— Так что Хольд?

— Да понятное дело. Братья за нее вступились, попытались отбить. У них там теле нету, информационных блоков, знаешь ли, не смотрят, а мы для них — что-то среднее между живодерами, тайной полицией и отрядом садистов. Скажешь «Контроль» — аж сжимаются. Но тут осмелели, их-то там целый выводок, а Хольд один сунулся, больше никого из ребят не ждал.

— Как он?

— Не бойся, цел. Сломал палец и получил пару хороших ссадин.

— Ого.

— Их там целая прорва была, — пояснил Геалах, затягиваясь, — Человек двадцать, судя по рапорту. Как змеиное гнездо. И все из-за одного Гнильца… Сперва Хольд им просто челюсти сворачивал, но когда достали ножи, понял, что дело не к добру.

Маан поежился. Именно такие ситуации обычно вызывали наибольшее количество неприятностей. И избежать их было невозможно при всем желании. Мунн все понимал, но кроме Мунна были и другие люди на этой планете, которые наблюдали за деятельностью Контроля, и именно таким людям могло стать непонятно, как инспектор Санитарного Контроля, уничтожая заразу, угрожающую человеческим жизням, сам может стать причиной чьего-то ранения или даже смерти. Но такие люди редко сталкивались с Гнилью.

Маан не хотел слушать подробностей, поэтому сказал:

— Доложи, чем закончилось по рапорту.

Геалах поморщился, должно быть готовился рассказать все в деталях, но спорить не стал:

— Во время задержания Гнильца инспектор Хольд применил табельное оружие, однако вследствие его технического дефекта произошло произвольное срабатывание ударно-спускового механизма. Итогом стали пять непреднамеренных выстрелов, повлекших случайные человеческие жертвы.

— И сколько жертв они повлекли? — спросил Маан, вспоминая огромный револьвер Хольд.

— Двое погибли на месте, трое с ранениями различной степени тяжести. Инспектор Хольд выразил свое соболезнование родственникам пострадавших, по факту произвольного срабатывания оружия начато техническое расследование.

— Нечего было лезть одному! Сколько раз я говорил, в такие места чтоб по одному ни ногой! Знаете же, что там… Одного за шею возьмешь, еще десять вступятся. А по малейшему поводу оружие в ход пускать — так там трупов будет на дюжину Гнильцов…