Дмитрий Минаев - Маленькая Миледи 2 Первые шаги

– А к этим?

– И этих знаю не больше нарама.

Пленницы разделись. Тошхарарман тоже стянула через голову грубый грязный балахон, который её заставили надеть вместо изорванного мужского костюма, в котором её схватили враги. Испытывала ли она чувство стыда? Нет, Тоше у же было всё равно: одним унижением больше, одним меньше…

Их заставили повернуться, пощупали ноги, руки, грудь, ущипнули за задницу. Наверное это очень горько, противно и унизительно, когда тебя рассматривают, как скот на ярмарке. Бр-р-р! Меня передёрнуло. Ни за что не желаю оказаться на её месте. Не выдержала и спросила. Язык мой – враг мой.

Нет, на этот раз моя собеседница не возмутилась и не разрыдалась. Только говорила как-то отстранённо, без эмоций, будто всё это было не с ней самой, а она лишь наблюдала со стороны.

Женщинам разрешили одеться, и торг продолжился. Тот, Влэх с острым взглядом к пленницам так и не приблизился, и ни в осмотре товара, ни в споре о цене участия не принял. Казалось, что до всего происходящего в двух шагах, ему не было никакого дела.

Чойб стоял за спиной Тошхарарман чернее тучи. На тощую, едва держащуюся на ногах девчонку, никто из местных внимания не обратил. Сафа с Юшей на вид были куда привлекательнее.

– Эту девку брать кто-нибудь будет? – глухо прокаркал старый тапасур.

– Что? – нахмурился стоявший напротив Влэхрионар, что скрестив на груди руки молча наблюдал за действом, которое, похоже, не доставляло ему особого удовольствия. Мужчина с надеждой бросил взгляд на купца, но тот был занят по уши, активно принимая участие в состязании, где обе стороны отчаянно торговались, ловя свою удачу.

– Он спрашивает, покупать… это слово едва не застряло у Тоши в горле, потому что только сейчас она осознала весь ужас происходящего… меня кто-нибудь будет? – может голос её и дрогнул, но прозвенел достаточно ясно.

Наверное, заговори сейчас валявшийся рядом здоровенный валун, это не произвело бы такого эффекта. Спорщики разом смолкли, развернувшись к девушке. А та почувствовала себя такой одинокой и потерянной, стоя одна-одинёшенька босыми ногами на холодных камнях с грязными всклоченными волосами, в этой проклятой дерюге. Как же ей было горько. Слёзы сами полились по щекам.

– Как тебя зовут? – нарушил мёртвую тишину Влэх.

– Тошхарарман, Тоша, – глотая слёзы проронила женщина.

– Откуда ты знаешь роверский?

– Мой отец служил в империи.

– Воевал с драдмарцами? – помрачнел собеседник.

– Драдмар? Разве империя с ним воевала?

– Милочка, когда ж ты покинула Ровер?

– Шесть зим назад.

– И ты ничего не знаешь о войне?

– Какая война? Был мятеж…

Влэхрионар продолжал спрашивать, Тоша добросовестно отвечала. Чойб, хмуря брови, стоял чуть в стороне, не вмешиваясь.

Наконец поток вопросов иссяк и драдмарец надолго задумался.

– Может, я и куплю, – проронил он, – Сколько ты за неё хочешь?

– Что? Что он сказал? – тут же встрепенулся Чойбилрит.

– Хочет купить. Назначай цену.

– Один золотой.

– Империал.

Вместо ответа Влэх заливисто расхохотался.

– Да ты совсем спятил, степняк!

– Что? – Чойб мёртвой хваткой вцепился в рукоять сабли.

– Ты правда хочешь это услышать? – усмехнулась пленница.

– Не забывайся, девка, шкуру спущу! – прошипел тапасур.

– Золота у меня нет, но есть кинжал. Ваш, табирский. Если подождёшь, то я принесу, – произнёс драдмарец.

– Есть кинжал. Смотреть будешь? – "перевела" Тоша.

– Он сказал больше слов, – недоверчиво прищурился Чойбилрит.

– Сказал, что золота нет, а за кинжалом надо идти… Не веришь мне,… – женщина указала рукой, в сторону купца и остальных, которые, видимо сторговавшись, что-то оживлённо рассматривали.

Чойб молча кивнул.

– Неси! – озвучила пленница.

Казалось, прошла целая вечность.

Ноги уже не держали. Тошхарарман без сил опустилась на лежавший рядом большой камень. Чойбилрит ей не препятствовал.

Женщине было и горько и смешно. Да, да, смешно. Подумать только, она принимала участие в собственных торгах! С ума сойти! Мыслей в голове никаких не осталось, только звенящая пугающая пустота. Ничего не хотелось. Яркие краски летнего дня потускнели и померкли.

Наконец появился Влэх.

– Вот, – протянул он кинжал в дорогих ножнах.

Тоша громко вздохнула, не сумев скрыть своего разочарования. Она немного разбиралась в оружии. Может когда-то это и был отменный клинок? Да и ножны с рукоятью, хоть и были покрыты золотом и серебром, выглядели какими-то обшарпанными. А само лезвие… Нет, металл был хорош, но вот дефекты.

– Э-э-э, добавить бы надо, – поморщившись, протянул Чойб, – Вон, самый кончик обломан, а тут выщерблено.

Тошхарарман добросовестно переводила.

– Да пошёл ты! У самого товар заморённый! Девка на ногах не стоит! – окрысился драдмарец.

Слова застряли у Тоши в горле. Сейчас сделка с незнакомцем сорвётся! Чойбилрит с неё шкуру спустит, или отдаст другим тапасурам, уж те потешатся…

У женщины мороз прошёл по коже, когда Влэхрионар протянул руку за кинжалом, чтобы забрать обратно. Но к удивлению обоих, Чойб стремительно хлопнул по протянутой ладони.

– Беру!

У Тоши всё внутри опустилось. Её ПРОДАЛИ! Неизвестно кому, неизвестно куда. Мысли в голове взметнулись вихрем и понеслись вскачь, но ухватить ни одну из них было невозможно. Единственное, что прорвалось сквозь этот ураган, было:

– Ну что сидишь? Пошли,… Империал.

– Он хороший человек, Ола. Ещё не разу не поднял на меня руку… Сначала у нас с ним ничего не было, я даже подумала, не больной ли он. Просто жила в его доме, готовила, стирала, убирала. Отец с матерью жили в таком же, там в империи… Потом у нас это случилось первый раз. У них был какой-то праздник. Влэх был выпивший, не устоял… Мы стали жить вместе, у нас двое прекрасных детей – мальчик и девочка… Но, Ола! Это невыносимо! Он не может или не хочет забыть ту, что осталась там вместе с сыном! Она будто его околдовала… Я ходила к другим женщинам, спрашивала… Думала, делаю что-то не так, ведь у меня никогда не было раньше… вот так, чтобы вместе… Ничего не помогает! Даже ночью, когда муж ласкает моё тело, мне кажется, что он не со мной, а с той далёкой, чьё имя шепчет во сне… Порой мне становиться страшно, что я – это не я, что вместо меня другая. А я не в своём теле, а где-то в стороне… Ола, ты не понимаешь!

Я слушала сбивчивую речь женщины, с трудом прорывавшуюся сквозь слёзы, согласно кивая.

Девочка, мне бы твои проблемы! Зайка, Милая, да ты даже представить не можешь, что значит находиться в чужом теле!