Тёмные Воды. Зимний апокалипсис - Алексей Тимофеевич Черкасов

Опять пауза. Через некоторое время Аня сказала:

— Игорь, сделай мне укол, пожалуйста… я больше не могу терпеть.

— Да, любимая.

Он полез в тумбочку, достал оттуда ампулы и шприцы, наполнил один и, снова повернув жену на бок, сделал инъекцию.

— Много у нас ещё его? — спросила Аня.

— Да, не волнуйся… На неделю или даже на две. Ты не будешь страдать, милая.

Она немного помолчала.

— Я скоро усну, я всегда засыпаю после укола, — сказала Аня. — Мне сейчас хорошо, но будет ещё лучше, если… ты понимаешь, любимый?

— Конечно, моя хорошая.

Он забрался к ней под одеяло, а она обняла его обеими руками и прижалась лицом к его лицу.

— Ты такой красивый и сильный, — прошептала она.

— Не красивее тебя, — ответил мужчина.

Мы с Люсей вышли из комнаты.

— Что это было? — спросила Люся. — Это опять прошлое?

— Похоже, что мы с тобой видели буквально границу этого временного провала, она двигалась к нам…

— Да, я тоже заметила, — кивнула Люся. — А когда она дойдёт до нас — что будет? — спросила Люся.

— Не знаю. Но узнать легко — переступить черту.

Люся сказала, что это страшно.

Я хотел бы уехать из этого дома, где мы встретились с тенями из прошлого, но нужно было дождаться утра. До рассвета, по моим расчётам, оставалось часов пять. Мы с Люсей прилегли на кровать во второй спальне и задремали.

Проснулся я, когда за окном уже было светло. Часов у нас не было, но судя по всему, мы проспали часов восемь. Я похлопал Люсю по плечу, чтобы просыпалась и начал было вставать, когда она схватила меня за плечи и потянула назад. В Каюжном у нас не было настоящих возможностей уединиться, за хлипкими перегородками мы и сами частенько слышали Машу с Егором, потому старались сдерживать свои чувства.

— Я сейчас, — сказал я, повернувшись, и вышел из комнаты. Заглянув в соседнюю спальню и убедившись, что она пуста, вернулся к Люсе.

Через час мы встали, и я отправился на поиски воды, чтобы умыться. У меня была призрачная надежда где-нибудь в окрестностях найти колодец. Надежда не сбылась, но во дворе дома я обнаружил бугорок, рядом с которым лежало мёртвое тело, точнее, то, что от него осталось, а осталось немного. Это мой тёзка, схоронив жену, сам навсегда остался рядом с её могилой…

Я взял в доме лопату и устроил этому достойному рыцарю последнее пристанище, куда опустил его останки, завернув в одеяло. Люся стояла рядом и плакала…

Затем мы умылись водой из термоса, перекусили на скорую руку консервами, сели в машину и через полтора часа были дома.

Дети с радостными криками выбежали нас встречать, а на пороге дома стояли Маша с Егором и улыбались.

— Очень за вас волновались, — сказала Маша, когда мы зашли в дом.

Мы с Люсей все пропитались потом, и нам на улице устроили душ: Маша поливала из лейки Люсю, а Егор меня. После того, как мы освежились и поели, начались расспросы: где мы побывали, что видели.

Мы, не опуская подробностей, рассказали о том, как сменили маршрут из-за встречи с незнакомцами, о неудачной попытке дойти до источника тепла, о странной встрече с прошлым. Мы рассказывали, Маша ахала, Егор задавал вопросы, а дети строили удивлённые рожицы и хихикали. Тут я рассказал и о пропавшей у меня на глазах деревеньке, откуда привёз Помора. Он, кстати, у нас прижился, подрос, потолстел. Кормить его приходилось, основном, консервами. Но он наловчился ловить мышей и крыс, которые бегали вокруг дома. Благодаря присутствию Помора у нас в доме их практически не было. Когда я впервые добыл косулю, и кот учуял запах свежего мяса, он просто рычал от нетерпения, а выданный ему кусок мяса утащил под диван от наших глаз, и полчаса оттуда доносилось предостерегающее урчание.

Из нашего путешествия следовали два вывода: первый — временны́е аномалии в этом новом мире не редкость, но нам они, вроде бы, не несут опасности. Второй — озеро, по всей видимости находится далеко от границы кратера, и добраться до него нелегко.

Да, был и третий вывод — в нашей местности всё ещё есть люди, кроме нас, и образ жизни их, скорее всего, таков, что встреч с ними следовало избегать.

Когда мы рассказывали, как стали свидетелями сцены из прошлого в деревянном домике, Маша очень растрогалась.

— Надо же, какие ещё бывают отношения, — сказала она и отвернулась, пряча слёзы. — Настоящий мужчина… не бросился спасаться, а остался спасать.

Затем мы обсудили дальнейшие планы и к кратеру решили больше не ездить.

— Это нам ничего не даст, — говорил Егор. — Лишний риск.

Меня тянул туда познавательный интерес — очень хотелось выяснить, что там такое горит непрерывно, выделяя столь грандиозное количество тепла. Но Егор был прав — практического смысла в этом не было.

Так прошёл март, апрель и наступил май. Регулярно я ходил охотиться, два раза мне сопутствовала удача, и я приносил домой косулю, а куропаток я подстреливал раз в неделю. Мясо у этих животных было нежное-нежное. Охотой я не злоупотреблял — случай с волком научил меня осторожности. При любом подозрении на присутствие рядом хищника я аккуратно, но быстро ретировался.

* * *

Он появился в конце апреля. Я увидел его первым, так как сидел с книгой в кресле лицом к двери. Было сумрачно, свечи на полке разгоняли темноту только на метр-полтора. Поэтому сначала я его услышал. Затем, присмотревшись, увидел на пороге силуэт. Встал и сделал несколько шагов вперёд. В полумраке я разглядел чёрную бороду, обрамлявшую худое лицо, спадавшие на плечи рыжие волосы, острый нос, пухлые губы, лоб без морщин. Возраст его был неопределёнен: сначала он мне показался очень молодым, затем я подумал, что гостю около сорока, а позже были моменты, когда он выглядел как старик. Он стоял в дверях и молча рассматривал меня.

— Вы кто? — спросил я.

В ответ гость улыбнулся, приложил руку к груди, сделал лёгкий полупоклон.

— Юхым, — сказал он.

Похоже, он представился. Я повторил его пантомиму:

— Игорь.

Незнакомец выпрямился и, улыбаясь во весь рот, посмотрел на меня.

— Юхым, Игыр, — сказал он и показал рукой мне за спину. Я оглянулся. Пытаясь познакомиться