Кейт Лаумер - Избранное. Т.1

— Чего вы ждете? — спросила она срывающимся голосом.

— Может, лучше повременить? — отозвался я. — Скоро стемнеет…

— Ну и что? — отрывисто бросила она. — Так будет романтичнее?

— Не знаю. Возможно.

— Если вы забыли, мистер Рейвел, могу напомнить: у нас с вами не роман. Мы поступаем так в соответствии с практической целесообразностью.

— Не говорите за других, Меллия.

— Я знаю, что говорю!

Она повернулась ко мне, лицо порозовело, глаза сверкали.

— Черт возьми, не тяните время, — процедила она сквозь зубы.

— Расстегните рубашку, — тихо произнес я. Она уколола взглядом. — Делай, как я сказал, Меллия.

Какое-то мгновение она продолжала смотреть непонимающим взглядом, потом насмешливо скривила губы.

— Довольно! — взорвался я. — В конце концов, идея принадлежит вам, леди, а не мне. Я не принуждал вас к близости и сейчас не принуждаю. Но вам не мешало бы разобраться в сути происходящего, если вы не хотите принести вашу великую жертву втуне. Физическая близость не является магическим компонентом, главное — психологический контакт, взаимопонимание, единство двух индивидуальностей. Их полное слияние важно так же, как слияние тел. Причем сексуальный аспект — лишь средство. Если вы не откажетесь от мысли воспринимать происходящее как своего рода изнасилование, можете выкинуть из головы всякую надежду на благополучный исход.

Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и посмотрела на меня. Ресницы были влажными, очертания губ смягчились.

— Я… простите. Вы правы. Но…

— Не стоит, я понимаю. Вы представляли себе первую брачную ночь несколько иначе.

Я взял ее мягкую, горячую и послушную руку.

— Вы когда-нибудь любили, Меллия?

Она кивнула.

Лайза, Лайза…

— Сосредоточьтесь. Вспомните, как это было… Притворитесь… Я — это он.

Глаза ее закрылись. Чуть вздрагивали тонкие веки. На лепестково-нежной коже выделялся пастельный цвет вен. Я нежно провел рукой по ее шее, затем по плечам под ночной рубашкой. Кожа ее была гладкой и горячей. Мягким движением скинул бретельки, рубашка соскользнула с плеч и задержалась на изгибе грудей, мои руки убрали ткань и охватили груди. Она глубоко вздохнула, губы раскрылись.

Руки ее опустились, и ночная сорочка скользнула на пол. Она шагнула вперед и прижалась ко мне, и я успел разглядеть тонкую талию и плавный изгиб бедер.

Ее руки неуверенно потянулись к пуговицам моей рубашки, затем она расстегнула пояс и, опустившись на колени, сняла остатки одежды. Я подхватил ее на руки и понес к кровати. Ее тело, всю ее мне хотелось охватить единым страстным объятием. Она задрожала и потянулась ко мне. Рот приоткрылся, ресницы разомкнулись, и я увидел мерцающие томные глаза. Наши губы жадно встретились. Я подался вперед, и ее бедра прижались к моим. Мы двигались как одно целое.

Исчезло время, пространство. Она вошла в мои объятия, заполнила весь мир, стала мерой красоты, радости, наслаждения, которое нарастало, поднималось на высокий гребень невыносимого восторга, обрушивалось девятым валом, а затем плавно замедляло бег, замирало, падало и растворялось в тихом ночном океане жизни…

17

Долгое время никто из нас не говорил ни слова. Мы лежали, усталые, в полумраке палатки, вслушиваясь в мерный рокот прибоя и неясный шум ветра за брезентовым пологом.

Наконец она открыла глаза и бросила на меня безмятежный и удивленный взгляд. Затем глаза закрылись, и Меллия уснула. Я тихо поднялся, подобрал одежду и вышел. Было жарко, с дюн дул сухой ветер. Где-то в миле от нас по берегу брела пара маленьких рептилий. Я оделся, спустился к воде и побрел вдоль шумевшей линии прибоя, разглядывая крошечные существа, которые с отчаянной настойчивостью барахтались в лужицах на песке.

Когда я вернулся в палатку, солнце уже скрылось. Меллия хлопотала над ужином из консервов. Она надела ночную рубашку и ходила босиком и с распущенными волосами. Взгляд ее казался недоверчивым и озорным. До боли юная…

— Я никогда не пожалею. Даже если… — запнулся я.

Слабый отблеск тревоги скользнул по ее лицу.

— Даже если… что?

— Даже если теория ошибается…

Она уставилась на меня, глаза ее расширились.

— Да, я забыла… — произнесла она. — Я совсем забыла, что…

Я глупо улыбнулся.

— Я тоже — до сего момента.

Она прикрыла рот рукой и рассмеялась. Я обнял ее и тоже рассмеялся. Вдруг она заплакала, руки обвились вокруг моей шеи, она прижалась ко мне и рыдала, рыдала, а я гладил ее волосы и что-то бормотал в утешение.

18

— На этот раз я не забуду, — шепнула она мне на ухо в темноте маленького домика…

— Ты очень любил, любишь свою Лайзу?

— Очень.

— Как вы познакомились?

— В городской библиотеке. Оба искали одну и ту же книгу.

— И нашли друг друга.

— Это случай. Или чудо… Я прибыл на место всего несколько дней, надо было вжиться в роль и понять жизнь того отдаленного времени. Поскольку задание было долгосрочным, составители легенды позаботились о моем слиянии с окружающей средой. Личность Джима Келли, чертежника, заняла 99 процентов моего сознания. Оставшийся процент, на долю которого приходилось понимание функций агента Пекс-Центра, занимал самый скрытый уголок мозга и проявлялся лишь в неясном, но настойчивом напоминании о целях и задачах, не соизмеримых с обыденностью существования в древнем Буффало. То был лишь смутный намек на роль, которую я играл в великих делах.

Когда я повстречал Лайзу, то принялся ухаживать и завоевывать ее и вошел в ее жизнь как случайный спутник, не отдавая себе отчета. Когда я женился, то сделал это с искренним намерением прожить вместе в радости и горе, бедности или богатстве всю жизнь, пока смерть не разлучит нас.

Но разлучило нечто более неотвратимое, чем смерть. И по мере того, как приближалась развязка, необходимые сведения всплывали из небытия и появлялось понимание истинного положения. Конфронтация с каргом завершила процесс.

— Все-таки это действительно случай, — вставила Меллия.

— Даже если она — это я… находилась там по другой причине и не знала о вашей работе…

— Не защищай ее, Меллия. Она не виновата.

— Хотела бы я знать, что произошло дальше…

— Я бы вернулся и не застал ее дома. Она бы вернулась на базу, выполнив задание.

— Нет! Любовь не могла быть заданием…

— Она просто не ведала ни о чем, как и я, руководствовалась самыми благими намерениями. Белым воротничкам в Пекс-Центре виднее.