Михаил Ахманов - Консул Тревельян

Он решил не поддаваться малодушию. Вождь Светлая Вода не увидит, как он мечется здесь, играя с нильхази в пятнашки! Кроме того, преследователи могли перестрелять друг друга, а это было совсем ни к чему. Кровь не должна пролиться!

«Миролюбивый ты мой… – пробормотал дед. – Знаешь, что я тебе посоветую?.. Эта баба – стерва и нормального обхождения не понимает. Покажи-ка ей зубы, малыш! А лучше покажи клыки!»

– Не делай того, о чем пожалеешь, Ун-Синити, – сказал Тревельян. – Меня нелегко убить, но если это случится, придут другие, не такие терпеливые, как я. Хочешь на них посмотреть?

Ментальным усилием он активировал нужный канал связного устройства. Изображение возникло прямо в воздухе, у верхнего купола сферы – огромный экран, соединивший корабль нильхази с «Эскалибуром», с палубой десанта – в ракурсе передачи она казалась широким и бесконечно длинным тоннелем. Там, шеренга за шеренгой, стояли бойцы в бронированных скафандрах – каждый с метателем плазмы на плече, с лазерными резаками, пристегнутыми к поясу. Свет играл в пластинах шлемов, делая лица почти невидимыми; мелькали то сурово стиснутые губы, то настороженные глаза под резким росчерком бровей. В тяжелом вооружении люди выглядели исполинами; чудилось, что эта армия гигантов сейчас хлынет с экрана, затопит зал и, сметая все на своем пути, ринется на палубы и в отсеки корабля.

Вероятно, реакции нильхази были подобны привычным для Тревельяна: он видел, как побледнела Ун-Синити, как померк яростный блеск ее глаз. Сферическая рубка заполнялась народом, мужчины и женщины в ярких одеждах замерли, в молчании глядя на экран, но Ивар ощущал их эмоции – страх, накрывший толпу мрачной тенью. Страх и удивление – впервые нильхази встретили расу, которая не уступала им в могуществе.

– Мы можем больше не говорить/общаться, – произнес Тревельян, – не обсуждать свидетельства ваших прав, не искать разумного решения. Вы угрожаете, вы напали первыми, и мы ответим вам. Не уничтожим ваш корабль, но захватим его, пленим экипаж, вскроем ваши навигационные устройства, чтобы выяснить, откуда вы пришли. Пошлем флот к вашим планетам и тогда поговорим. Ты этого хочешь, Ун-Синити?

Помрачнев, женщина сделала жест, будто отталкивая Тревельяна от себя. Он оглянулся. Четверо стражей стояли в растерянности, опустив оружие.

Она заговорила.

– Ты, Ивр-Трев, показал своих воинов, но я не знаю, где они – возможно, до них десять солнц и столько пустоты, что нам ее не измерить. Ты говоришь, что они могут ворваться в мой корабль и захватить его. Но как они сюда придут/перенесутся? Ты был там, – взгляд Ун-Синити метнулся к экрану, – был там или в каком-то другом месте, и теперь ты здесь… Но ты сказал, что не каждый из твоего народа умеет перемещаться в пустоте.

– Воины умеют, – ответил Ивар, тоже подняв глаза к экрану. – На то они и воины.

Лицо Ун-Синити вдруг изменилось, и Тревельян не сразу понял, что она усмехается. Вызов и недоверие, решил он, прозондировав ее эмоции.

– Как было сказано тобой, слов/утверждений недостаточно, – с насмешкой промолвила женщина.

– Недостаточно, и потому я приглашу одного из воинских командиров. – Тревельян кивнул и прикоснулся к обручу на голове. – Вождь, ваш выход.

Миг, и рядом с ним возникла огромная фигура. Кро Лайтвотер выглядел очень импозантно в боевом скафандре, увешанном оружием. Над его плечами торчали стволы метателя плазмы и портативного фризера, к бедрам были пристегнуты клинок и саперная лопатка, с пояса свисали лазерные ножи, газовые гранаты и пара бластеров. На взгляд Тревельяна, он походил на Фальстафа, если бы этот шекспировский герой облачился в скафандр десантника, вдруг переместившись из эпохи мечей и кинжалов в эру космических битв. Но тем, кто не слышал имени Шекспира, Вождь Светлая Вода мог показаться богом войны.

Откинув лицевую пластину шлема, Лайтвотер рявкнул:

– Затруднения/проблемы, носитель власти?

– Абсолютно никаких, – откликнулся Тревельян. – Но я буду благодарен, если ты поприсутствуешь здесь и встанешь за моей спиной.

С лязгом и грохотом Лайтвотер встал на одно колено и опустил голову.

– Слушаю и повинуюсь! Желает ли носитель власти, чтобы я санировал/распылил этих крыс? – Он покосился на вооруженных стражей.

– Нет, пока нет. Я думаю/уверен, что это почетная охрана. Знак уважения к моему рангу.

– Если так, пусть живут. – Лайтвотер поднялся и заслонил Ивара от четырех нильхази.

Ун-Синити взирала на эту сцену с приоткрытым от изумления ртом. «Чисто человеческая эмоция, – подумал Тревельян. – Они отличаются от нас не больше, чем терукси, – может быть, они еще ближе к земным стандартам». Тут ему вспомнилась Жанна Брингар, очаровательный археолог со Снежной Пасти, и он незаметно вздохнул. У него была своя теория насчет контактов между гуманоидными расами – он считал, что взаимопонимания легче всего достичь в постели. Метод действовал безотказно и был уже опробован на кни’лина, терукси, женщинах Осиера и дамах приятной внешности с других миров.

Снизу, с площадок, заполненных чужаками, долетел ропот. Он становился все громче и громче, напоминая многоголосые причитания хора в греческой трагедии – похоже, экипаж корабля не желал оставаться безмолвным статистом. Тревельян вслушивался в мелодичные голоса, не понимая сказанного, но улавливая суть и смысл – нильхази явно не хотели драться. Драться, проливать кровь, страдать от ран, умирать… Перспектива плена их тоже не вдохновляла.

Он в упор взглянул на Ун-Синити.

– Так что ты выбираешь? Будем говорить/обсуждать? Или сражаться, как дикари, не понимающие силы слова? Будем воевать, уничтожая друг друга, будем взрывать корабли и космические станции, жечь города, санировать планеты? Что ты выбираешь, Ун-Синити?

– Будем говорить, – произнесла она, и ее голос уже не звучал, как песня, а был сухим и хриплым. – Я, Ун-Синити, старшая на этом корабле, буду говорить с тобой, носитель власти Ивр-Трев. Я покажу тебе хроники древних времен, тех времен, когда, после долгих поисков, мы нашли планету, теперь захваченную вами. Ты сможешь взглянуть на хранителей, на те устройства, что были оставлены здесь – много, много лет они трудились, чтобы сделать этот мир снова пригодным к жизни. Мы прилетали сюда не часто, но существуют записи всех наших посещений, и в них указано, когда здесь были наши корабли и чем занимались их экипажи. Ты увидишь растения и животных с наших миров, что находятся очень далеко, и ты поймешь…

– Прости, – сказал Тревельян, – все эти доказательства ты предъявишь другому человеку – женщине, которая ожидает тебя на планете. Она будет говорить с тобой, не я.