Леонид Каганов - Дай бог каждому

Посреди космоса, такого же черного, как очки Богдамира, висели два зеленых светящихся контура. Это явно были тела, очерченные планктонным маркером. Выглядели контуры, прямо скажем, неважно. То ли в этом месте вселенная расширялась особенно стремительно, то ли здесь дули какие-то неизвестные науке вакуумные течения, а может, планктон размыло сквозняками дюз, но контуры неприлично расширились – раз в сто. Кроме того, они приняли странные очертания. У одной фигуры вырос горб, у другой – вытянулась нога и неестественно выгнулась назад.

Капитану было немного стыдно, что он не сумел сберечь даже эти немногочисленные факты до приезда следователя.

– Вы не смотрите, что они… – смущенно начал капитан, но следователь его прервал.

– Я и не смотрю, – отрезал Хома Богдамир. – У меня нет глаз.

Капитан Стрыжик открыл от удивления рот, но тут же сообразил, что следователь шутит.

– Не шучу, – сурово произнес Хома, словно прочел его мысли. – Просто у меня хорошо развиты остальные чувства. Вижу я только инфракрасные лучи, причем моно. – С этими словами он повернулся и жестом фокусника вынул из воздуха две белые перчатки. – Хочу ощупать трупы, – произнес он, не меняя интонации, и капитану эти слова показалось роковыми и даже зловещими.

Они прошли в грузовой отсек. Трупы выглядели как любые трупы, которых коснулась злая рука вакуума. Тому, кто ни разу в жизни не видел, что творит вакуум с живыми организмами, можно посоветовать купить хороших сосисок в натуральной белкозиновой оболочке и поставить их вариться на плиту. А тем временем отойти буквально на секундочку к компьютеру проверить, не прислали ли чего нового, и вернуться к плите, как только все новое будет хорошенько проверено.

Капитан Стрыжик держался с трудом и пытался не смотреть на обескровленные тела – лопнувшие, вывернутые наизнанку. А вот Богдамира это не смущало: становилось понятно, что вакуумные трупы для старшего следователя вещь привычная, бытовая.

На самом деле Богдамир считал эти трупы прекрасно сохранившимися, и его можно понять: вся органика была в одном месте, так сказать, одной кучей. А такую органику современная наномедицина запросто могла бы восстановить и привести обратно в живое состояние, поскольку безнадежных трупов не бывает. Безнадежными, как известно, бывают лишь трупы, рассеянные в пыль после террористических акций, но их вряд ли можно считать трупами. Впрочем, хороши трупы или нет – в данном случае становилось уже не важно: даже если бы их отремонтировали, жить в таком трупе оказалось бы уже некому – сознание владельца безнадежно исчезло. А значит, трупы навсегда, увы. Так думал Богдамир, шевеля перчатками.

– Огромная потеря крови, – пробормотал Хома.

– Вакуум… – развел руками Стрыжик.

– Горло, – задумчиво произнес Хома, распрямляясь над столом и шевеля пальцами покрасневших от крови перчаток. – Горло у обоих перерезано острым предметом! В вашем рапорте говорилось, что они погибли от взрыва.

– Ну, так это, они ж вон какие… бесформенные… – Стрыжик снова развел пухлыми руками.

– Как же так? Вот он, разрез. На обычный нож не похоже – он раздвигает ткань. На лазерный меч тоже не похоже – был бы ожог…

– Не могу знать! – пожал плечами Стрыжик, стараясь не глядеть на трупы. – Я ж не медик. Удивляюсь, где вы у них и горло-то нашли… Я сперва пытался горло найти – оказалось, коленка…

– Далее, – продолжал Хома. – Мозг пострадавших напрочь выбит.

– Ну, вакуум… – опять затянул свое Стрыжик.

– Вакуум – не вакуум, – строго сказал Хома, – а в рапорте надо было указать!

Он свистом подозвал робота-мусорщика, стянул перчатки и швырнул ему в бак.

– Сам инкассаторский броневик исчез, – продолжал Хома, не то констатируя, не то спрашивая.

– Исчез, – уныло кивнул капитан. – Если броневик вообще был… Они же могли так, на звездную рыбалку ехать…

– В форме ехать? – Хома уставился на капитана черными стеклами очков так, что тому стало не по себе. – А убили их, выходит, чтобы отобрать силовые удочки?

Капитан вздохнул и только развел руками.

– Свидетелей нет… – произнес Хома тем же тоном.

– Откуда ж они здесь, свидетели?

– Никаких предметов не найдено, – продолжал Хома.

– Не найдено… – вздохнул капитан. – Чего же здесь искать-то? Пустой космос…

– Ровняйсь, – тем же спокойным тоном скомандовал Богдамир.

– Как вы сказали? – недоуменно переспросил капитан.

– РОВНЯЙСЬ!!! – рявкнул Богдамир так, что капитан непроизвольно вытянулся и даже встал на цыпочки. – УПАЛ НА ПОЛ!!! ОТЖАЛСЯ ДВАДЦАТЬ РАЗ!!!

Пока капитан пыхтел на полу, Хома стоял к нему спиной, заложив руки за спину, и сверлил взглядом стену грузового отсека.

– Преступная безответственность! – выговаривал Хома, не поворачивая головы. – За полдня не сделано ничего! Не установлен рейс инкассатора! Не выяснены личности погибших! Улики затоптаны зеваками! Трупы не осмотрены и не описаны толком… Куда встаем?! Я сказал: двадцать раз, а не восемнадцать!!! Почему пивом пахнет на милицейском крейсере?! А вот это что? Что это?

Вконец запыхавшийся капитан Стрыжик поднялся и на негнущихся ногах подошел к Богдамиру. Тот все так же стоял спиной, подняв руку. На руке уже была надета свежая белая перчатка, а в пальцах зажат зеленый лоскуток.

– Я спрашиваю: что у меня в руках? – отчеканил Богдамир.

– Н-н-н-не могу знать! То… товарищ майор! – еле выговорил Стрыжик.

Майор Богдамир повернулся. Он был огромен. Казалось, его очки сейчас слетят и глаза сожгут капитана.

– Это, – веско произнес Богдамир, – половина стодолларовой банкноты. И она валялась в космосе. Мой напарник нашел ее и подобрал манипулятором, когда мы подлетали сюда. Откуда она? Это ты порвал банкноту? Или зеваки? – Он покачал банкнотой перед носом Стрыжика. – Не похоже. Банкнота свежая, только из пачки.

– Н-н-не я! – еле выговорил Стрыжик и потянулся за банкнотой, но Хома отвел руку. – Отставить! Там могут быть отпечатки! Так откуда в космосе половина новенькой стодолларовой купюры?

– Так это… – Стрыжик открыл рот и снова закрыл. – Наверное, это… От инкассаторов! Да! Они везли, наверное, деньги!

– Наверное, деньги! – передразнил Богдамир. – От инкассаторов. Правильно. Но ведь инкассаторы – нормальные люди, верно? И они пользуются безналичными кредитками, так? При каких обстоятельствах инкассаторы распечатывают опломбированный трюм и рвут банкноты?

– Н-н-не знаю…

– Вот и я не знаю, – веско ответил Богдамир. – Разве что они с кем-то сражались. Кто мог проникнуть в их корабль, распечатать трюм и драться за банкноты?

– Может, – капитан сглотнул, – может, это все-таки их собственная банкнота?