Александр Фролов - Хроника глобального бреда

— Ворюги народ не спрашивали.

— Это правда: крутили, как хотели. А все демократия проклятая!.. Оболванили народ глупыми сказочками и воровали под шумок. Госдума-то для того и нужна была, чтобы народ забалтывать, а самим тем временем лопатой грести!

— Во!.. И я так думаю.

— А че тут думать? Это же очевидно! Только наивные глупцы не понимали, что происходит — словоблудию верили. Тут как хочешь, думай, а не было в России путного царя, кроме Петра, и до сих пор нет!..

— Это точно!

— А демократия эта кудрявым «брюнетам» нужна была: они везде верховодили. И сейчас уже — сплошь «рабиновичи» у власти!

— Угу! Так и Лешка говорит.

— Правильно говорит. Ты не слыхал? Они же себе свои, вроде как «кошерные» бункеры успели построить, в них и отсиделись!

— Да ты что?..

— Серьезно говорю! У них же денег полно было. А сейчас вот повылазили на нашу шею: нам теперь всегда под ними быть!.. Это хуже монгольского ига. Да обидно, главное, как — словно не люди мы!

— Да-а, дела!..

— Ты знаешь, Сашка… по-моему, ни хрена у нас не выйдет с этим восстановлением!

— А что так?

— Все в горючку упирается! Наша нефть в Сибири осталась; в Поволжье есть маленько, но туда щас не дотянешься. Да и надолго этого все равно не хватит!.. Ее на бензин перегонять нетрудно: чечены вон сколько «керосинили»! Но как добудешь? Буровые-то на электричестве работают! Прежде, чем бурить, туда высоковольтную ЛЭП «кидают». И где его сейчас возьмешь, это электричество?.. А самотеком она, падла, недолго идет. Короче, как чихнет последний мотор, так будь здоров, на лошадку пересаживайся! И куда на кобыле уедешь?.. В общем, бесполезное это занятие — то, что мы делаем: как всегда «дурдом» устроили. Я-то молчу… жрать охота! Только скоро все это поймут; тогда и анархия начнется: друг друга резать будут. А уж первым делом — безмозглое правительство! Нам надо было не показуху устраивать с этой расчисткой, а уже этим летом пытаться хоть что-то на земле вырастить. Хотя бы какие-нибудь овощи… все легче было бы зиму пережидать! Сам посуди, зачем нам сейчас эта Москва?.. Она «шишкам» нужна, а не нам! Чтобы они в Кремле, в комфорте жили и по улицам на лимузинах носились. Нам с этого какой навар?.. Никакого! Онанизмом занимаемся. Сейчас сено заготавливать надо, а не битые кирпичи таскать! Да побольше, чтобы к весне племенную скотину путем развести. И с самой весны быстренько — на поля, на поля… вот как надо!

— А ведь верно, Коля.

— Да ясен Днепр!.. при тихой погоде.

Николай еще многому научил Александра. Предлагал и протекцию для продвижения по службе, чтобы Орлов работал хотя бы сметчиком — как Павел, но тот отказался; дело было в том, что он будто кожей ощущал шаткость нынешнего состояния общества после катастрофы. Харитонов правильно говорил: правительство больше думает о себе, чем о людях.

Что ему люди!.. Осталось хоть немного народа и ладно — лишь бы было, кем управлять. Главное для чиновников: не оторваться от властной кормушки. Они всегда принимают такие решения, непосредственно и значительно касающиеся положения народа, которые удобны им самим и о последствиях этих решений не думают.

А положение действительно было шатким… Если в первое время после начала работ по восстановлению Москвы банды мародеров были мелкими и немногочисленными, а отбивать их нападения не составляло труда, то после демобилизации армии стало намного хуже. Уволенные из своих частей солдаты не торопились приступать к мирному труду, забыв о дисциплине за три года вынужденного безделья, и отказывались сдавать оружие, понимая, что тогда их быстро заставят работать силой.

И впрямь, не раз возникали вооруженные бунты с перестрелкой, как сообщил Орлову и его друзьям подполковник Рабинович. В конце концов сохранившие в своей среде порядок войсковые части после ряда крупных боестолкновений разоружили непокорных и принудили их подчиняться начальникам, однако немалая часть бунтовщиков скрылась вместе со своим оружием. Они немедленно слились с бандитскими группами, и мародерство вокруг столицы усилилось: ни одна московская экспедиция не могла проникнуть в провинциальные районы — все такие попытки кончались плачевно.

Многие демобилизованные солдаты и гражданские жители, ушедшие из эвакуационных лагерей в места своего прежнего проживания с надеждой возродить там жизнь, оказались под властью бандитов: мало кому удалось найти свои жилища в целости, а их родные почти все погибли. Поскитавшись некоторое время без средств к существованию, они примкнули к бандам, где могли рассчитывать хоть на какое-то пропитание — так образовались сами собой многочисленные таборы наподобие цыганских или казацких, слившиеся постепенно в целую орду кочевников.

Женщины и дети из лагерей-таборов промышляли поиском уцелевших продуктов в разрушенных городах и селах, мужчины грабили всех, кто попадется на пути. Мораль в таких стихийных формированиях, конечно, не процветала: повсеместными были пьянство, воровство, жестокие побоища. Рано или поздно они должны были объединиться под властью одного предводителя, но для этого требовались время и особые обстоятельства; к концу лета 2015 года известны были имена лишь нескольких региональных атаманов.

Если в условиях теплого времени года разбойничья вольница еще могла как-то перебиваться, пусть и находясь в полуголодном состоянии, то наступающая зима заставляла задумываться о том, как ее пережить. Она и стала тем особым обстоятельством, которое сплотило несчастных.

Что новая зима будет ненамного менее суровой, чем в прошедшее трехлетие, можно было не сомневаться и без всяких метеорологических прогнозов: все понимали, что вращение Земли еще далеко не остановилось.

Первый снег выпал десятого апреля (октября по-новому стилю). С жильем и топливом на будущую зимовку большой проблемы у таборитов не было, поскольку среди руин бывших населенных пунктов хватало и того, и другого. Но вот продовольственный вопрос стоял очень остро: никто нынешним летом не занимался сельским хозяйством, находки продуктов в развалинах жилищ стали все более редкими, снабженные питанием путники уже почти не попадались. Единственной возможностью обеспечить себя необходимыми припасами могло стать нападение на Москву.

В конце апреля (октября) казачьи атаманы — уже можно было их так называть, собрались в Подольске и обсудили проблемы объединения подчиненных им вооруженных отрядов, а также этапы и сроки наступления на столицу.

Общая задача была весьма непростой. Повстанцы контролировали большую часть территории страны: южнее Москвы до рубежа Брянска — Орла — Липецка, вдоль которого располагалась прибрежная линия разлившегося, но постепенно отступавшего теперь Черного моря, а также севернее столицы до рубежа Новгорода — Ярославля — Костромы вдоль берега также отступавшего теперь Северного Ледовитого океана. Под их диктат попали все, кто находился в убежищах за пределами Московской области. Численность населения подвластных им регионов была приблизительно равна такой же численности населения подмосковных эваколагерей, однако казаки смогли без труда выставить войско в тридцать пять тысяч штыков, а правительственные вооруженные силы составляли не более пяти тысяч бойцов, разбросанных еще по разным лагерям.