Грегори Бенфорд - Панорама времен

Петерсон, перелистывая лежащие на столе доклады, не переставал раздумывать над тем, что все это может означать. Перечни, оценки, предварительные расчеты, утверждения с возможной ошибкой на порядок. Орнаментальная кириллица; стремительный стиль арабского шрифта — хитрые закорючки; смахивающие на следы муравьев азиатские шрифты; прямоугольный шрифт машинок современного английского языка. Научные трактаты на немецком языке, набитые статистикой, приводили в уныние; они состояли сплошь из имен существительных и чисел. Иногда Петерсон впадал в транс от смешения умов во Всемирном Совете, от их энциклопедичности, голосов, галдежа. Свирепая энергия немцев; строгая и в конечном счете удушающая логика французов; японцы, подавленные избытком промышленности; странно печальные американцы — все еще сильные, но, как стареющие боксеры, наносящие удары спарринг-партнеру, которого здесь уже нет; выходящие на мировую арену растерянные бразильцы, моргающие при фотовспышках. Несколько лет назад он отправился в тур по Эфиопии вместе с клокочущей группой международных футурологов. Он наблюдал, как их прогнозы воплощались в реальную жизнь. В пыльных красноскальных ущельях он видел, как мужчины атаковали и разрушали муравейники, чтобы захватить собранные там крохи муки. Голые женщины с кожей цвета глины и пустыми мешочками грудей забирались на акации нарвать свежих побегов для супа. Дети собирали всякие растения вроде колючей сливы, чтобы выжать из них влагу. С деревьев была ободрана кора, обглоданы корни; у источников с солоноватой водой лежали выбеленные на солнце скелеты.

Футурологи бледнели и отворачивались.

Мальчиком он смотрел по телевизору Национальную географическую программу и стал думать о почти мифических животных в Африке как о далеких друзьях, играющих где-то на краю света. Львы — громадные и ленивые, жирафы с их несгибаемыми шеями, уходящими в пространство. С ними его связывала мальчишеская трогательная любовь. Теперь они почти исчезли. В Африке он понял, что скоро на Земле не останется ни одного существа крупнее человека, если, конечно, оно не станет домашним любимцем. Без гигантов человечество осиротеет, его будут окружать только крысы и тараканы. Эта печальная проблема, однако, не обескураживала провидцев. Они продолжали кудахтать о горах масла в одном месте, голоде в другом и предлагать свои рецепты. Они любили собственные теории больше, чем мир. Форрестер перебирал свои числовые фантазии как четки; Хейлброннер рекомендовал отправить все человечество в тюрьму, где всем будет гарантирована еда; Тинререн полагал, что один хороший кризис все приведет в тюрьму; Косолапов с марксистским оптимизмом ожидал, что ножовка истории отпилит капитализм, как будто нищета была простудой, а не серьезной болезнью цивилизации; его оппоненты, последователи Кана, с петушиной уверенностью полагали, что несколько войн и локальный голод увеличат доход на душу населения; ученик Шумахера с наивной верой считал, что углеводородные картели решат создать поточное производство коттеджей, а Ремулото — поклонник Третьей промышленной революции, видел спасение в наших звездных спутниках.

Петерсон с улыбкой припомнил, что еще в 1937 году министерство внутренних дел США разработало прогноз тенденций на многие годы, но не сумело предвидеть атомную энергию, радары, компьютеры, антибиотики и Вторую мировую войну. И все-таки они продолжали настаивать на своем, основываясь на простой линейной экстраполяции, несмотря на множество компьютеров, которые могли бы откорректировать их расчеты, но это считалось весьма дорогостоящей глупостью. И на все случаи жизни у них имелись рецепты: относитесь терпимее друг к другу и увидите, что мы заживем лучше. Чтобы выжить теперь. Человек должен быть терпеливее, предпочитать долгосрочные рациональные решения глобальных проблем и откладывать свои иррациональные прежние требования в отношении краткосрочного решения проблем местных. Всем хотелось осуществления мечты Джона Локка о будущем, о естественном законе, который сможет одновременно определить права и обязанности человечества. Неписаный, но постигаемый с помощью разума закон. Миф о стоическом терпении позволит нам преодолеть все трудности. Но что здесь можно предложить? Вселенская вера в технику постепенно переходит в веру в астрологию или во что-нибудь-похуже. Наследники Джефферсона высасывали для себя столько свободы, сколько могли, и оставляли потомству помойку. Посмотри на свое затуманенное изображение на дверях. Петерсон взглянул на одну из вещей, которая висела на стене и не гармонировала со всем остальным, — стихотворение столетней давности:

Вес в природе — искусство, что тебе не понять. Все случайны дороги, их тебе не узнать. Всех шумов и гармоний тебе не объять. Но добра больше зла — это можно сказать, Хоть ошибок гордыни и злобы не счесть. Ну а истина в чем? В том, что будет и есть.

Он рассмеялся, и в этот момент зазвонил телефон.

— Алло, это Ян? — Голос Кифера был тонким и пронзительным.

— Рад вас слышать, — ответил Петерсон с наигранным дружелюбием.

Я думаю, что через минуту от вашей радости ничего не останется.

— Да? — В голосе Петерсона сквозило удивление: Кифер начал разговор без обычной бодрости, которая должна звучать в беседе двух чиновников высокого ранга.

— Мы разобрались в процессе, вызывающем цветение диатомовых водорослей.

— Очень хорошо. Значит, вы можете все исправить?

— В конечном счете — да. Процесс стремительно распространяется и переходит в фазу, когда оболочка планктона изменяется и превращается в молекулярные соединения пестицидов.

Петерсон сидел в кресле, не шевелясь, и думал.

— Это что-то вроде религиозного движения, — сказал он, чтобы не молчать.

— Что?

— Превращение еретиков в апостолов.

— Да.., пожалуй. Главная проблема в том, что все происходит очень быстро. Никогда не видел ничего подобного. Это беспокоит наших специалистов.

— А не могли бы они найти.., противоядие?

— Со временем — возможно. Но беда в том, что в нашем распоряжении не так уж много времени. Это экспоненциальный процесс.

— Сколько же все-таки для этого нужно?

— Месяцы. Потребуются месяцы, чтобы это распространилось на другие океаны.

— Господи.

— Да. Слушайте, я не знаю, какие рычаги у вас в руках, но я бы хотел, чтобы полученные результаты стали известны в верхах.

— Конечно, я это сделаю.

— Хорошо.

— Доклад по технологии процесса у меня в компьютере. Я передам его шифром.

— Передавайте сюда, я принимаю.

— Хорошо, стартую.

Логику процесса обнаружил сэр Мартин. Испарения океана в очень малой степени участвуют в образовании облаков. Однако предположим, что примеси, участвующие в цветении диатомовых водорослей, способны превращать клеточную оболочку живых микроорганизмов в самое себя. Тогда незначительные количества этого вещества со временем смогут распространяться в облаке. Транспортировка по воздуху осуществляется очень быстро. Определенно, распространение таким образом происходит гораздо быстрей, чем при биологическом взаимодействии между живыми организмами моря и цветением.