Евгений Велтистов - Ноктюрн пустоты. Глоток Солнца: Фантастические роман и повесть

— Ну конечно. Ночью меня не пустили. А сейчас еще рано.

— Хочешь, проберемся в дежурку? — В его темных упорных глазах такие же, как и у Карички, золотые ободки; они то больше, то меньше — смотря что он придумывает.

— Нет, Рыж. Я хочу не на экране, а так. Понимаешь? Кажется, до сих пор я не говорил так о его сестре. Он кивнул. Задумался.

— Пойдем, — сказал он.

Рыж привел меня в большой двор. На газоне лежала легкая металлическая площадка — круглая, как тарелка, и с поручнями. Я видел такую впервые — наверно, ею пользовались для мелкого ремонта зданий, а Рыж даже знал, как она управляется. Откинул сиденье, выдвинул щиток, стал крутить какие-то ручки. Трин-тра-ва! — вдруг беззаботно весело прозвенела наша тарелка. Трин-тра-ва! — и поднялась над газоном. Трин-тра-ва! — медленно и торжественно вынесла нас на улицу.

— Чего она раззвонилась? — спросил я.

— Так устроена.

— Мы разбудим весь город.

— Давай поднимемся выше, — предложил Рыж и поднял площадку над крышами.

Солнце косо смотрело на город, начиная свою обычную игру с тенями: бросало длинные прохладные пятна, чтоб постепенно поедать их, чтоб ворваться в открытые окна, засверкать в воде, в стекле, металле, высветить каждый уголок. Под нами бегали по упругой траве спортсмены, на крышах бросались с вышек в голубые чаши ныряльщики, высоко взлетали мячи и брызги. Рыж вертел золотой макушкой, и я догадался, как ему хочется спуститься и погонять мяч.

— Я тебя поднял с постели?

— Что ты! — обиженно сказал он. — Это они так поздно встают. — Рыж боднул головой, указывая вниз, не выпуская ручек управления. — Ты не волнуйся. Я, когда бежал к тебе, размялся. И забил пять голов. Правда, в пустые ворота.

Он осторожно подвел площадку к окну на пятом этаже. Перила коснулись подоконника, я увидел спящую Каричку и испугался, что она проснется. Ее лицо дышало таким глубоким спокойствием, что было бы величайшей дерзостью спугнуть сон, а эта глупая тарелка все трезвонила за нашей спиной. Я махнул Рыжу и даже оттолкнулся от стены, но успел положить на подоконник прозрачный черный шарик. Если смотреть сквозь него на свет, увидишь Галактику, и она будет вращаться, как ей положено: маленькое фейерверочное колесо, сотканное из миллионов искр.

Мы пристроились в холодке под деревом, выключили машину, чтоб не трезвонила. Улеглись на траве и разговаривали.

— Мама вчера испугалась. Заплакала и ушла, — рассказывал Рыж. — Мартышка никого не узнавала.

— Рыж, не называй ее так.

— Ладно. Хотя ей нравится.

— А ты?

— А я ходил под окнами и свистел. Ходил, ходил — даже надоело. Потом смотрю — Каричка выглядывает. «Ты чего здесь торчишь?» Это она мне. А я говорю: «А ты чего всех расстраиваешь?» Она делает большие глаза и говорит: «Я даже не знаю, почему я здесь. А где мама?» — «Ну где мама — дома. Поговори с ней по телефону». Ну, она поговорила, я слышал, а потом мы еще долго болтали.

— О чем?

— О том, о сем, — уклончиво сказал он.

— А мама? Успокоилась?

— Не, опять плакала. — Рыж подумал и нахмурился. — Странные эти взрослые. Например, я куда-нибудь иду. Она говорит: «Куда?» Я говорю: «Никуда». — «Зачем?» — «А ни за чем». Она сердится, хотя я говорю правду. Ведь я еще не придумал, куда я иду и зачем.

Я рассмеялся.

— Ты фантазер.

— Тебе хорошо, — сказал Рыж. — Что хочешь, то делаешь. Никакой опеки.

— Это верно, — согласился я. — Если не считать учителей в школе, я сам по себе уже семь лет.

— Скажи, а почему родителям надо все объяснять, как маленьким?

— Я думаю, они иногда забывают, что не все можно выразить словами.

— Я это часто замечал. Даже иногда легче написать и решить уравнение, чем найти слова.

Рыж задумался. Длинные его ресницы нацелились в небо, как боевые копья. Рыж думал.

— Скажи, — он перевернулся на живот, стал разглядывать травинки, — это правда, что раньше люди не обращали особого внимания на атомы и космос?

— Правда.

— А почему?

— Потому что не знали их как следует.

— Какая простая мысль! — презрительно сказал Рыж.

— Рыж, ты поросенок, — не сдержался я, и он удивленно повернул голову. — Когда ты родился, физики уже пересчитали элементарные частицы, и были уже гравилеты, и ракеты, и сверхсильные телескопы, и астрономы уже спокойно гуляли по далеким звездам, а мой отец первый раз полетел на Марс. А раньше ничего этого не было.

— Да, — признался он, — я забыл. Ты знаешь, Март, я иногда вижу космические лучи. В темноте, когда зажмурюсь, вдруг трах! — и пролетает какая-то точка. И тогда я начинаю думать: кто она, откуда прилетела и сколько вообще всяких лучей проходит через меня, а я их не замечаю… И еще… еще мне кажется, когда вот так прищуришь глаза, увидишь что-то такое, что никто не видел. Никто и никогда. Понимаешь?

— Ты будешь ученым, Рыж.

— Нет, — сказал он, — я хочу, как ты, на гравилете. Ну, поехали?

Беззаботно позванивая, мы поднялись к распахнутому окну на пятом этаже. А там уже стояла Каричка в голубой пижаме.

— Это кто мне подкладывает галактики, кто звонит под окном? — строго спросила она, хотя глаза ее лукаво улыбались:- Я больна, мне нужен покой, мне нужна тишина.

— Это мы, — ответил я очень важно, — Всемогущий Доктор Техники Рыж и я — Вечный Студент, Бродяга Воздуха.

Каричка рассмеялась и вдруг стала печальной, вздохнула.

— Мне не нужен покой. Возьмите меня отсюда.

— Давай! — хором воскликнули мы, и даже тарелка поддакнула: трин-тра-ва. — Лезь в окно! — продолжали мы с воодушевлением и смолкли.

За спиной Карички неожиданно вытянулся строгий белый халат.

— Прошу вас зайти в двенадцать часов, — сухо сказал халат. — И если можно, не в окно, а в дверь.

— Ребята, вас кто-то зовет. — Каричка показала вниз. — Я вас жду, приходите!

Она посмотрела на нас через шарик, в котором вращалась Галактика, махнула рукой, исчезла.

Мы молча опустились на тротуар.

Хозяин площадки шагнул через перила, осмотрел щиток управления.

— Нагулялись? А мне работать надо.

— Оставили б записку, мы бы все сделали, — пробурчал Рыж.

— Я и сам справлюсь. Будьте здоровы.

— С ней все в порядке, — сказал Рыж.

— Я в этом не сомневаюсь, — усмехнулся дядька. — После пяти будет стоять на том же месте.

Он на нас не сердился. Улетел, позванивая.

— С этими девчонками одни неприятности, — сказал Рыж. — Пойдем к Симу, а?

— Зачем?

— У меня есть идея.

Идеи Рыжа всегда неожиданны. Он как-то предложил: «Давай посмотрим твою коллекцию «соседей по космосу»!» Я удивился: как Рыж помнил про нее? В детстве я увлекался фантастикой и выписывал из всех книг, как выглядят разумные жители иных миров. Я собрал в ящике тысячи листков и сейчас понимаю, что это была очень забавная история человечества — осмысление людьми себя, своего собственного «я». Главные фантасты Земли — ученые — свели человека лицом к лицу со Вселенной. Человеку пришлось сломить гордость, признав, что ни он, ни его планета, ни Солнце не являются центром мира, и тогда они оказались достойными сторонами — маленький величественный человек и бесконечная величественная Вселенная. И еще до того, как были сосчитаны планеты, звезды и галактики, вырвались вперед мечтатели и заселили их фантастическими существами.