Стивен Бакстер - Корабли времени

– Ну вот, первое знакомство, – прокомментировал я. – Летающий лемур. Вид, неизвестный науке. У кого встречаются такие зубы?

Нево отозвался откуда-то со стороны:

– Это был планетатериум. А дерево называется диптерокарпус. И немногим отличается от деревьев, которые произрастают в лесах вашего времени.

Тут я почувствовал под собой что-то влажное и липкое.

– Вы ранены, Нево? – Я развернулся, чтобы посмотреть, что там происходит.

Морлок лежал на боку, вывернув голову так, что взгляд его был устремлен в небо.

– Я не ранен. Со мной все в порядке, – прошептал он. – Думаю, самое время приступить к поискам…

Но я его не дослушал – потому что в этот самый момент из-за его спины из листвы высунулась востроносая голова размером с лошадиную и клюющим движением устремилась к тщедушному тельцу морлока!

На миг я был парализован этим неожиданным зрелищем. Клюв распахнулся с жутким булькающим хлопками на меня уставились глаза, в которых проблескивал разум.

Голова нырнула, и клюв ударил точно в ногу морлока. Нево издал вопль, царапая длинными пальцами землю.

Я пополз назад, раскидывая ворох листьев, пока не уперся в ствол дерева за моей спиной.

Ветви с хрустом раздвинулись, и показалось тело. Круп. Корпус. Затрудняюсь назвать. Туша. Семь футов в высоту, покрытая черным чешуйчатым оперением. Толстые слоновьи ноги – желтые и морщинистые – заканчивались кривыми когтями. По бокам грандиозного торса болтались несоразмерно маленькие крылья, трепыхавшиеся в воздухе. Эта полуптица-полумонстр дернула по-куриному головой – и бедный морлок пополз по рыхлой земле, оставляя след.

– Нево!

– Это диатрима, – простонал он. – диатрима гигантика. Я… ох!

– Бросьте классифицировать! – закричал я. – Уползайте оттуда!

– Боюсь, уже некуда – ой!

Чудовище замотало головой, раскачивая тело. Похоже, оно вознамерилось разбить морлоку череп об одно из деревьев, чтобы потом спокойно приступить к трапезе.

Мне сейчас катастрофически не хватало оружия. Вскочив, я стал рыться в обломках машины времени. Провода, стальные детали корпуса и полированная древесина производили странное впечатление в этом диком доисторическом лесу. И как на беду, не попадалось разводного ключа! Я зарылся по локти в прелую листву, отыскивая его. Долгие секунды поиска, растянувшиеся в агонию. А тем временем диатрима гигантика, очевидно, передумав завтракать на месте, принялось отволакивать добычу в лес, чтобы там пообедать на природе и без помех.

И тут я нашел ключ! Правая рука поднялась из компостной кучи, уверенно сжимая стальную рукоять.

Взревев, я замахнулся пошире и рванул навстречу противнику. Клювастая диатрима следила за моим приближением своими глазенками, перестав мотать головой, но выпустить ногу морлока и не подумала. Наверняка она впервые встречалась в природе с человеком, так что вряд ли понимала, какую угрозу я для нее представляю. Я отважно зажмурился, раскручивая разводной ключ над головой, стараясь не обращать внимания на жуткую морщинистую кожу, когти и громадный клюв, а также смрадный запах падали, исходивший от этой хозяйки лондонских джунглей.

Итак, размахнувшись как для удара в крикете, я с глухим звуком «тумп!» попал диатриме в голову. Удар приглушили чешуя и кожные складки, но, тем не менее, он достиг кости.

Птица распахнула клюв, выронив морлока, и заверещала. Последовал звук, напоминающий скрежет металла: как если бы по жестяной крыше водили граблями. Теперь клюв нацелился на меня, а инстинкт немедля подсказал, что самое лучшее – вовремя унести ноги. Но я понимал, что тогда мы обречены. И я вновь поднял ключ над головой и запустил его в голову диатримы. Как только инструмент отскочил, я немедленно поднял его и повторил бросок.

Опять затрещали ветви, и диатрима попятилась назад. Напоследок она оценивающе сверкнула на меня глазами и с пронзительным криком скрылась в чаще, гулко топая своими слоновьими копытами.

Я заткнул разводной ключ за пояс и присел перед морлоком. Он был без сознания. Поврежденная нога в крови, волосы на спине слиплись от слюны чудовища.

– Ну, что ж, мой попутчик во времени, – прошептал я, – как видишь, иногда и древний дикарский инструмент способен продлить жизнь такому совершенному существу из будущего!

Я подобрал остатки его очков, вытер их листьями и поместил ему на лицо.

Вглядываясь в лесной сумрак, я гадал, что же нас ждет дальше. Казалось бы, пора привыкнуть к любым неожиданностям: я путешествовал и во времени, и в космосе… Но еще никогда мне не доводилось бывать в тропиках. У меня были только самые смутные воспоминания о рассказах путешественников и прочие байки относительно того, как выжить в этих краях.

Но вскоре, подумав, я пришел к выводу, – надо подходить к этому проще. Долой моральные сомнения, в сторону философские досужие суждения о множественности историй и прочем! Сейчас мне нужны были пища и убежище от тропических ливней, способное защитить также от птиц и зверей этой далекой эпохи.

Но перво-наперво требовалось найти источник. Вблизи его и следует строить хижину.

Разместив морлока среди обломков и прикрыв его бренными останками времямобиля, поближе к стволу исполинского дерева, я снял сюртук и подложил его под Нево, дабы защитить от сырости почвы и всего, что может по ней ползать и кусаться. Затем после некоторых колебаний я вытащил из-за пояса ключ и положил его рядом с морлоком, так, чтобы его пальцы касались рукояти.

Затем я порылся в обломках и нашел добротный обрезок металлического прута и долго гнул его, пока не оторвал от рамы. Взвесив в руке, я обнаружил, что не хватает увесистости, но смирился.

После чего направился на шум вдалеке: так, где рычала, плевала, бурлила и пенилась вода, оставляя Солнце за спиной. Свою новую дубинку я забросил на плечо и стал пробираться лесом.

2. Море палеоцена

На самом деле пробираться сквозь джунгли оказалось совсем нетрудно – между стволами оставалось порядочно земли – просто густые кроны делали это место с виду столь сумрачным и непроходимым, заслоняя Солнце.

Эти кроны жил своей жизнью. Оттуда доносился шум, жужжание, стрекот и прочие странные звуки. Эпифиты – орхидеи и ползучие побеги лиан свисали с ветвей, вились по коре. Тут было множество птиц и целые колонии существ, живущих в ветвях: обезьяны, или какие-то другие приматы (как мне показалось на первый взгляд). Существо, напоминавшее лесную куницу, дюймов восьми длиной, с юркими лапками и пышным хвостом, скакала в вышине, издавая похожие на кашель крики. Вот по стволу карабкался некто покрупнее – в целый ярд, орудуя длинными когтями и цепким хвостом. Этого субъекта ничуть не вспугнуло мое приближение – он повис на ветке снизу и хладнокровно изучал меня.