Разноцветные ночи - Игорь Вереснев

Adagio — медленно.

(Словарь музыкальных терминов)

1. Рейкьявик, девятая зона ускорения

Голова отказывалась соображать. Илья понимал, что рядом с ним находятся люди, слышал их голоса, осознавал, что ему задают вопросы. Но ухватить смысл, сосредоточиться не получалось. Никогда прежде он не поднимался так высоко. К тому же так быстро, почти без адаптации. Сколько времени прошло с той злосчастной минуты, когда он ступил на борт яхты в Гамбурге? Вспоминать не хотелось. Хотелось спать, покемарить часиков сто. Что такое их сто часов для него? Пустяки!

— Он потерял сознание?

— Не беспокойтесь, босс, просто заснул. Что-то он чересчур заторможенный для «шестёрки».

— Родная для него четвёртая.Взбодри. Только без фанатизма!

В следующую секунду сквозь Илью прошёл электрический разряд. От боли и неожиданности он заорал благим матом, но, — о чудо! — пелена, стягивающая разум, лопнула, поползла лоскутами. Илья сообразил, что сидит на стуле с подлокотниками и высокой спинкой, прикованный к нему наручниками. Что рубаха его расстёгнута, грудь и живот обнажены, а по обе стороны от стула стоят два громилы в чёрном. Тот, что слева, держит в руке электрошокер, кривит губы презрительно, — не иначе выбирает, куда приложить.

— Ну что, достаточно? Ты меня слышишь?

Лоскуты беспамятства продолжали расползаться. Илья разглядел кресло в трёх шагах перед собой и восседающего в нём тучного пожилого человека. Смуглое лицо с ястребиным носом, густые брови, карие глаза, серебро седины в шевелюре, тёмно-синий деловой костюм, галстук. Этого человека он видел первый раз в жизни.

— Так что, ты в норме? Или добавить? — вновь спросил незнакомец.

— В норме, в норме, — буркнул Илья. Кто они такие и что от него хотят? А он кто такой и что здесь делает?

Из четырёх возникших вопросов ответ он вспомнил лишь на один, да и то приблизительно. Никуда не годится! Решившись, попросил:

— Хотя нет, немного добавки не помешает.

Толстяк кивнул, громила хмыкнул, ткнул шокером в живот. Илья стиснул зубы, чтобы не закричать, но подавить рык не смог. Когда дрожь перестала сотрясать тело, просипел:

— Теперь в самый раз, спасибо.

Это была не ирония. От дремотной одури не осталось и следа, её словно смыло выступившей испариной. Мозги заработали в полную силу, пространство расширилось до размеров комнаты. Впрочем, информации это не добавило: кроме двух стульев и четверых мужчин в комнате не было ничего. Даже окон.

— Уважаю, — улыбнулся незнакомец в кресле, наблюдавший за мимикой на его лице. — Вы действительно мужественный человек.

— А вы садист. Кто вы такой? Я должен был встретиться с Хенриком Лаугесеном, вице-президентом Туле.

При упоминании о садистах рука мордоворота с шокером дёрнулась, явно собираясь угостить жертву очередной порцией «взбадривающего», но человек в кресле пошевелил пальцами, и экзекуция не состоялась. Больше того, верзилы в чёрном аккуратно сняли с Ильи наручники и вышли из комнаты. Когда дверь за ними плотно закрылась, толстяк предложил:

— Можете задавать все вопросы, какие у вас появились. Сразу отвечаю на первый: я и есть Хенрик Лаугесен. Это я пригласил вас.

Илья ещё раз окинул взглядом собеседника. Усмехнулся.

— Не сильно вы похожи на чистокровного исландца.

— Я гренландец. До нулевого дня Гренландия была местом малонаселённым и достаточно изолированным от прочего мира. В итоге неизбежны близкородственные браки. Поэтому у женщин не считалось зазорным разнообразить ДНК своих потомков, когда представлялась возможность.

— Прагматичный подход, одобряю. Чего не могу сказать о вашем поведении, мистер Лаугесен. Был договор о встрече в Осло. Исландия — слишком высоко для меня. Знаете ли, неприятно ощущать себя говорящей обезьяной.

— Это вынужденный обман, господин Лазаренкофф… кстати, можно я буду называть вас по имени? Очень трудная фамилия. Так что прошу извинить, но перефразируя ваши слова, Осло — слишком низко для меня, прожившего всю жизнь в Нууке. Пришлось прибегнуть к обману, чтобы доставить вас в Рейкьявик. Также прошу извинить за шокер.

— Тоже вынужденная мера? У вас наверняка есть лекарства для таких целей.

— Разумеется лекарства есть. Но медикаментозная адаптация приведёт к неизбежному ускорению вашего метаболизма. Что нежелательно, учитывая предложение, которое я вам сейчас сделаю. Электрический шок удержит мыслительные процессы на необходимом уровне в течение получаса, этого достаточно. Так что, вы меня извинили?

— Всё зависит от предложения. Говорите, я слушаю.

— Извольте. Правление корпоративного государства Туле отправляет экспедицию в нулевую точку. Требуется проводник, мы остановились на вашей кандидатуре.

Лаугесен произнёс это тоном вполне будничным, не переставая улыбаться. Но смысл сказанного настолько не соответствовал тону, что Илья не удержался, присвистнул.

— Разве «нулевая точка» — не сугубо гипотетическое понятие? Много чем мне доводилось заниматься, но быть проводником в гипотезу — впервые.

Он ожидал, что гренландец начнёт спорить, но тот молча вынул из внутреннего кармана пиджака пульт, ткнул в него пальцем, и в воздухе между собеседниками возник шар. Илья отпрянул невольно. Технологии Туле, о которых в Европе много шушукались, но мало кто видел воочию. Илья подозревал, что количество европейцев, поднимавшихся до Рейкьявика, обозначается двузначным числом. В Нууке не бывал никто.

Голографический глобус метрового диаметра был ярко раскрашен во все цвета радуги. Область, покрывающая Гренландию — фиолетовая. Её окружала синяя полоса с угодившими в неё Исландией, Шпицбергеном, частью