Владимир Подольский - Время темной охоты

— Пусть сам!

Гжесь корчился на полу, пытаясь встать.

— И будь доволен, что так кончилось. Убирайся!

Гжесь наконец встал, пряча глаза, вытерся рукавом, сплюнул кровь, пошел к выходу. Ноги его дрожали. Остальные молча следили за ним, и ни на одном лице нельзя было прочесть ни осуждения, ни одобрения. Только самый пылкий телохранитель ударил кулаком по колену, довольно крякнул и с победоносным видом оглядел присутствующих. Косматый уже звал другого, тоже, видимо, сторонника Омара, тот мрачно выслушал прежний приказ и молча вышел.

Народ понемногу стал рассасываться. Наконец у Косматого и для Виктора нашлось время.

— Панчуга, — сказал он, потирая ушибленную руку. — Оставайся. Понимаешь, без тебя здесь никак.

— Я против Земли не пойду, — тупо ответил Виктор.

— Я ведь тебя вижу, Панчуга, — почти ласково произнес Косматый, — ты так упрямишься, потому что знаешь — деваться тебе некуда.

— Ну, подумай сам. Косматый, ведь Земля! Что ты против нее можешь?

— Так ведь я, Панчуга, что думаю. Разве пойдут они полторы тысячи убивать? Если драться-то будем? Ведь не пойдут, а, Панчуга?

— Да они вас…

— А мы их из пушечки из твоей нейтронной встретим. И пожгем кораблики. А они все равно не пойдут. Гуманисты! А как же!..

В своем роде Косматый определенно был великим человеком. Лицо его меняло выражение без малейших усилий. Предельный гнев, вдохновение, деловитость, нежность, хитрость, будто множество совершенно разных людей по очереди входили в его тело с одной только целью — убедить. Но Виктор еще держался. Он даже представить себе боялся, что может остаться на стороне этого… спятившего дикаря.

— Ты про катер забудь, Косматый, — как можно тверже отчеканил он. — Я против Земли не пойду. Считай, что поговорили. Все. Пока.

Косматый погрозил ему пальцем и захихикал:

— А ведь врешь, уже поддаешься, еще немного — и будешь готов. Тебе только на людях неловко. Так это сейчас! — Косматый поднял глаза к уальцам и с дурашливой серьезностью выкрикнул: — Вон! Все вон! Панчугу вербовать буду!

— Хватит, Косматый, я пойду.

— Стой! Подожди! Сейчас! — Косматый вскочил из-за стола, бросился к колонистам. — Ну, кому говорю, давайте! Сейчас, Панчуга, сейчас! — и стал выталкивать их в дверь. Вскоре библиотека опустела, только Друзья остались. Теперь они сидели рядышком у заколоченного окна. Выла буря.

— Вот сейчас и поговорим, — потирая руки, засуетился Косматый. А и не выйдет ничего, все равно хорошо. Ведь мое. Панчуга, здесь и поговорить не с кем. Главный я тут. А с главным особенно не разговоришься. Все свои какие-то дела у всех, чего-то хотят, да и боятся… А мы с тобой вроде как равные. Да ты садись, садись. Вот, болтуна выпей.

— Пойду я, Косматый, — неуверенно произнес Виктор. (Только не поддаться, только бы выдержать!)

— Ты ведь просто зарежешь меня, Панчуга, если уйдешь. Ты пойми.

— Брось, Косматый. Что со мной, что без меня — все равно не получится. Да и не хочу я.

— Ты погоди, погоди, — горячился Косматый. Он странно улыбался, глаза блуждали, вид у него был полусумасшедший. Ты послушай меня! Ты последний мой козырь, Панчуга! Лисенок дурак-дурак, а понял, да только не до конца.

Их же всех Омар с толку сбивает, умеет, подлец, с толку сбивать, раньше я думал — пусть живет, контролировать меня будет, чтоб не зарывался, смотрю — нет, другого хочет. Тебя здесь не будет, они и не пойдут. Омар тут такое раскрутит! А ты — это оружие, это сила, без тебя ну никак, Панчуга!

Думаешь, я для себя? Думаешь, так мне хочется у них вожаком быть? Ну, пусть хочется, пусть для себя — все равно для них получается! Ведь не о сегодняшнем надо думать, ведь так и пропасть недолго, если о сегодняшнем-то! Не понимают они.

У него было совершенно больное лицо. Он тосковал, уже не скрывая.

— Я не умею спорить, Косматый, — отбивался Виктор. — Только не мое это дело.

В течение всего этого разговора он ни разу не вспомнил о Молодом, и том, что с ним будет, если Виктор останется на Уале.

— Паулу с собой возьмешь, ты подумай, Панчуга. Ведь девку тебе отдаем, против всех наших правил, не четырем, а одному, и какую девку! Пожалуйста, закончится все — и забирай ее куда хочешь.

— Косматый…

— Ты погоди-погоди… Вот мы ее сейчас позовем, — Косматый подбежал к двери, распахнул, крикнул:

— Паула, Паула, сюда! Пау-у-у-ла! — обернулся. — Лео, приведи!

Пылкий телохранитель соскочил со скамейки, выбежал прочь. Он вернулся с ней почти сразу же, видно, рядом была.

Паула не вошла — вбежала.

— Ох, буря, ну, буря! Восторг, а не буря! Что в темноте сидите?

Включила свет.

Она была радостно возбуждена, наверное, Лео сказал, что женят. Никогда Виктор не видел ее такой. Вернее, видел, но так давно, что забыл, при каких обстоятельствах.

— Вот, Панчуга, бери. Жена, — Косматый подобрел и стал похож со своей шевелюрой на рождественского деда.

Виктор молчал и не отрываясь смотрел на Паулу. Та была похожа в этот момент на девочку, которой дарят конфету, но которая не уверена, что ее не разыгрывают.

— Жарко у вас, — она скинула шубу прямо на руки пылкому Лео. Тот встал, как столб, не зная, что делать с неожиданной ношей.

— Ну что? — и непонятно было, то ли это предложение оценить ее красоту, то ли вопрос — зачем звали?

Виктор не мог отвести от нее глаз. Он всегда пытался быть объективным и всегда говорил себе, что не так уж она и красива, волосы слишком черные, подбородок великоват, но сейчас он забыл про все. Он и потом, в течение одиннадцати лет, будет вызывать в памяти именно этот момент. Вся в движении, яркая, радостная… Чересчур лишь было в ней этой радости, вот что.

Косматый взял ее сзади за плечи, сказал ласково:

— Так вот, Паула, жених твой артачится, обещания своего исполнить не хочет. Говорит, не пойду к вам. Что делать будем?

Глаза ее с прежней радостью смотрели поверх Виктора в стену, будто видела она там что-то необычайно интересное. Так слепые иногда смотрят.

— А что делать? Пусть уходит.

— Да нет, так не получится, — мягко возразил Косматый. — Нам женишок твой нужен. Ракета его нужна.

Старинное слово «ракета» Виктор только в книгах встречал. Он никак не мог отделаться от впечатления, что перед ним разыгрывают какой-то очень дешевый спектакль.

— А что больше нужно — ракета или он? — спросила Паула, все так же глядя в стену.

— Да ракета вроде больше нужна.

— А ты его убей, — Паула с наивным удивлением перевела взгляд на Косматого: мол, что ж сам-то не догадался. — Вот и ракета будет.

— Так тоже не пойдет, девочка, — засмеялся Косматый. — Нам с ракетой без него не управиться. Ты уж попробуй его уговорить. А не уговоришь, мы с тобой вот что сделаем.