Дмитрий Федотов - Королевский гамбит (Прогрессор)

— Так вот, ленд Гален, — перешел вдруг на неофициальный тон адмирал, — чтобы все это, — он обвел рукой карту, — стало нашим, нужна тщательная разведка. Глубокая разведка. В обстановке абсолютной секретности. И я хочу поручить это дело вам!

— Почту за честь, господин…

— Оставьте, ленд! Сейчас я для вас просто Тимасс. Слушайте внимательно. Записей никаких не будет…

Глава 3

Максим приоткрыл дверь каюты и выглянул в полутемный коридор. В ночную вахту лампы гасили две из трех. И не из соображений экономии — генератор у субмарины был достаточно мощным, — а по инструкции внутренней безопасности. И вот этого Максим так и не смог понять: при чем тут темнота и безопасность? Вообще-то теперь это правило оказалось ему на руку. Хотя та же инструкция запрещала перемещение по кораблю всех свободных от вахты матросов и младших офицеров, Максим решил рискнуть.

По сути, выбора у него не было. В сложившихся обстоятельствах требовалась немедленная связь с Базой, или со спутником. Встреча с главным адмиралом Тимассом закончилась для надлейтенанта Галена весьма неожиданно. Старый морской волк отчего-то проникся доверием к молодому северянину и без обиняков предложил ему стать личным агентом влияния. Отныне Вилл Гален облекался особыми полномочиями, для чего под кожу плеча ему всадили капсулу с опознавательным маяком. Достаточно было поднести к плечу антенну пеленгатора, как из наушников раздавалась серия коротких и длинных сигналов — радиокод агента. Конечно, светиться лишний раз не стоило. Настоящий агент не должен допускать ситуации, требующей раскрытия инкогнито. Однако в иной критический момент маячок способен был сохранить агенту жизнь.

И вот теперь такой момент для Максима настал. Другого случая сообщить о себе и попросить помощи может не представиться.

Максим перешагнул высокий комингс и ступил на ковровую дорожку, выстилавшую пол коридора. Это они замечательно придумали — ковровые дорожки идеально гасят звук шагов, — только каким образом это соотносится с инструкцией по внутренней безопасности? Максим бросил взгляд на светящийся циферблат наручных часов — скоро вторые склянки, самое подходящее время для шпиона. Он глубоко вдохнул и рванул по коридору длинными кошачьими скачками. Так— поворот, коридор, поворот, по трапу вниз, еще поворот, короткий коридор, направо, стоп!

Максим замер перед дверью с почти земной пиктограммой — антенна и расходящиеся от нее сферические волны — и выдохнул. Две палубы за десять с половиной секунд. Немного ныла толчковая нога, наверное, опять мышцу потянул. Максим приложил ладони к двери, настроился и закрыл глаза. Да, внутри явственно ощущалось присутствие живого существа, — значит, субмарина уже близко от цели. Радиус действия ее радиостанции не превышал сотни миль. Точнее, теоретически можно было связаться и за тысячу миль, но фильтры не справлялись с помехами. Дальше сотни уровень белого шума оказывался мощнее модулированного сигнала. Но Максиму больше и не требовалось. Спутник, по расчетам, как раз должен был висеть над океаном где-то в пределах этого расстояния.

Однако присутствие в радиорубке дежурного связиста несколько осложняло дело. Максим все еще обдумывал ситуацию, как вдруг почувствовал движение за дверью. Он мгновенно скользнул назад и вжался в нишу с пожарным гидрантом. Через секунду дверь радиорубки распахнулась, и в коридор, запнувшись о комингс, вывалился заспанный верзила с нашивками лейтенанта. Он широко зевнул, рискуя вывихнуть челюсть, и, протирая кулаками глаза, побрел по коридору в противоположную сторону. Там, за поворотом располагался гальюн.

Шанс представился: минуты две-три в запасе есть. Максим метнулся в рубку и прикрыл за собой дверь. Как он и ожидал, аппаратура оказалась не слишком сложной. Секунд пятнадцать он потратил на то, чтобы разобраться в настройках передатчика. Для эффективной связи со спутником (о связи с Базой и речи быть не могло) требовалось перейти на диапазон СВЧ. К счастью, такой был предусмотрен конструкцией радиостанции, хотя обычно передача велась на средних волнах. То ли сам прибор был очень древним, то ли техники такими дальновидными — разбираться и гадать было некогда. Максим выключил регистрирующий фонограф и лихорадочно закрутил верньер полосы настройки. Секунды превратились в тягучий сироп, который мерно капал в колодец без дна, отсчитывая оставшиеся мгновения. Наконец из динамика донеслась знакомая трель позывных орбитального спутника, ослабленная шумом помех. Максим придвинул поближе микрофон, перебросил тумблер в положение «передача» и включил наручные часы в режим таймера — требовалось уложиться в сорок две секунды, иначе не успеть потом замести следы своего пребывания.

Ему хватило тридцати трех секунд. Уже успокоившись, Максим вернул аппаратуре все прежние настройки, включил фонограф и установил на место микрофон. Потом покинул рубку, успев перейти на палубу выше до появления верзилы-связиста из гальюна. Обратный путь до своей каюты Максим совершил в том же темпе, разделся и улегся на жесткую койку, приказав себе спать до самой побудки.

Все прошло гладко, беспокоиться было нечего, но маленький червячок сомнения, этакий желчный скептик, продолжал тихонько бубнить в самом дальнем углу сознания: «Что-то тут не так… слишком все просто… будь начеку…» Уже засыпая, Максим вспомнил вдруг одно из следствий закона Чизхолма, знаменитого психолога прошлого: «Если ваши дела идут хорошо, это означает, что вы просто не владеете всей информацией».

В ходовой рубке субмарины, освещаемой только лампами приборной панели да экраном радара, находились двое. Один, типичный централ с длинным лошадиным лицом, сидел в кресле вахтенного офицера и лениво листал замусоленный журнал с фривольными картинками. Второй, круглолицый южанин, с нашивками первого помощника, пристроился рядом, на месте штурмана и, осторожно косясь на картинки в журнале, тихо говорил:

— Осмелюсь доложить, господин секретный советник, что около двух часов ночи регистрирующий фонограф узла связи был отключен в течение двух минут.

— Ну и что? — флегматично поинтересовался централ. — Мало ли технических причин, по которым связист может ненадолго выключить регистрирующую аппаратуру?

— Не мало, но… не изволите ли прослушать вот это.

Южанин повернулся к пульту управления и нажал какую-то кнопку. Из динамика над пультом раздались шипение, свисты, потом длинная переливчатая трель, похожая на птичью, и наконец странный модулированный вой.

— Что это за дрянь вы мне подсовываете? — поморщился контрразведчик, но журнал листать перестал.