Майкл Коуни - Здравствуй, лето и прощай

Потрясенный, я слез с валуна и вернулся к Вольфу. Он стоял вместе с группой детей, которые, казалось, материализовались из камня; они разглядывали лодку.

- Там ледяной дьявол, - сказал я вместо приветствия, а потом замолчал, когда они повернулись ко мне. Кроме Вольфа, на пляже стояли мальчишка и две девочки.

Одной из девочек была Паллахакси-Кареглазка.

* * *

Она нерешительно посмотрела на меня, похоже, узнав, потом снова отвела взгляд. Она ничего не сказала, и мне на ум тоже не шли никакие слова; я лишь пробормотал что-то вместо приветствия всем троим. Другая, уже почти девушка, была выше ростом и явно о себе высокого мнения - копия Вольфа в женском варианте. Их спутником оказался паршивый грязный мальчишка, полное ничтожество.

Он заговорил первым.

- С чего вы решили, что лодка поплывет, если вы не вставили затычки?

Я опустил голову. Сопляк оказался прав. В транце было два отверстия, куда следовало вставить пробки. Я укоризненно посмотрел на Вольфа. Он глядел прямо перед собой, слегка покраснев.

- Ведь это ты шкипер, - холодно сказал он. - Ты должен был проверить свою собственную лодку, прежде чем выходить в море, Алика-Дроув.

- Сразу видно, невежественные туристы, которые пытаются строить из себя моряков, - сказала высокая девочка с презрением.

- Моряков, потерпевших кораблекрушение, - добавил мальчишка.

- Заткнись, Сквинт. Что ж, вам повезло, что мы оказались рядом, правда, Кареглазка? Как видите, мы знаем здешние места. Мы живем здесь круглый год. Верно, Кареглазка?

- Верно, - немедленно отозвался Сквинт, что-то жуя.

- Послушай, может быть, придержишь свой язык, Сквинт? Теперь... Высокая девочка торжествующе разглядывала нас. - Полагаю, вы рассчитываете, что мы вытащим вас из того дерьма, в которое вы сами же и вляпались.

- Они вылезли из этой сточной трубы, Дроув, - устало сказал Вольф. Словно бегунчики.

- Еще что-либо подобное, и мы оставим вас здесь подыхать с голоду или сходить с ума от холода. А если бы вы забрались в этот штормовой водосток, вы бы никогда оттуда не выбрались без нашей помощи - там настоящие катакомбы.

- Один мой знакомый там как-то раз заблудился, - пропищал с набитым ртом неугомонный Сквинт. - Он блуждал там много дней и сошел с ума, и, когда его нашли, от него остался один скелет, и птицы выклевали его глаза.

Высокая девочка какое-то время молчала, переваривая эту живую, хотя и неполную картину; затем утвердительно кивнула.

- Я помню эту историю. Помнишь, Кареглазка? Кареглазка оторвала взгляд от моря.

- Оставь их в покое, Лента, разве ты не видишь, что они промокли и замерзли, и, если мы не заберем их отсюда, они скоро умрут, а если ты хочешь именно этого, то я не хочу. - Она выпалила все это на едином дыхании, и ее лицо стало ярко-красным.

Лента хмуро посмотрела на нее, потом пожала плечами.

- Сквинт, забей дырки водорослями и отведи лодку назад. А вы следуйте за мной. - Она влезла в сточную трубу и скрылась из виду.

Вольф двинулся следом, за ним я, а Кареглазка держалась позади. Мы не могли идти по туннелю в полный рост, но медленно продвигались вперед, полусогнувшись, чем-то напоминая лоринов. Впереди отдающийся эхом голос Ленты постоянно предупреждал нас о жутких последствиях поворота не в ту сторону, а прямо под ногами я слышал, или мне казалось, что слышал, какойто шум и визг.

Кроме Ленты, все молчали; она взяла на себя роль лидера и наконец остановилась там, где сверху просачивался дневной свет. Вонь в этом месте была особенно сильной.

- Мы находимся под главным рыбным комбинатом города, - объявила Лента. - К счастью для вас, они сейчас не моют полы, и вся провонявшая рыбой вода не хлещет прямо сюда. Теперь пойдем по этому туннелю направо. Если вы пойдете налево, у вас могут быть большие неприятности.

Я врезался в Вольфа, который внезапно остановился; он раздраженно ткнул меня локтем в живот.

- Дальше некуда, - бросил он. Нервы его были на пределе.

- Здесь я вас покину, - объявила Лента без какого-либо сожаления. Я живу дальше и предложила бы вам пойти ко мне и там привести себя в порядок, но моим родителям это не понравится. Они приличные люди, если вы понимаете, что я имею в виду.

Сзади послышался спокойный голос Кареглазки.

- Вы вполне можете пойти к нам и там помыться, если хотите.

- Спасибо, - сказал я. Вольф промолчал.

Она протиснулась мимо нас и взобралась по железным скобам, вделанным в стену вертикальной шахты. Несколько секунд она возилась наверху, затем полоска света над нами резко расширилась, превратившись в яркий прямоугольник. Кареглазка выбралась из отверстия и взглянула сверху.

- Поднимайтесь, - позвала она.

Я оказался в одном из самых чудесных помещений, которые когда-либо видел. Оно было невысоким и длинным. Вдоль каменных стен рядами выстроились громадные деревянные бочки, чаны и кадки, древние, таинственные и запретные, словно иллюстрация из книги моей матери. В углу я заметил несколько канистр, показавшихся мне знакомыми; я внимательно изучил их - естественно, они содержали спирт. Но не для машин, а для опустившихся типов, спивавшихся в баре "Золотого Груммета". Так говорила моя мать. В воздухе стоял очаровывавший меня густой запах спиртного.

- Пивной подвал, - спокойно отметил Вольф, для которого, по-видимому, это не представляло никакой романтики. - Зачем здесь выход в сточную трубу?

- Чтобы мыть бочки, - объяснила Кареглазка.

- Больше похоже на лазейку для контрабандистов. Должен тебе сказать, что мой отец работает на таможне, занимается всей этой контрабандой, которая пошла с тех пор, как началась война. Где вы взяли этот спирт? Он произведен в Асте!

- Оставь ее в покое, - я сердито одернул парня. - Где твои мерзлые манеры, Вольф? Мы здесь гости. Этот спирт был здесь за годы до того, как началась война. Все этим занимаются. И мой отец занимался. А ведь он парл.

Вольф сразу смутился.

Глаза Кареглазки светились благодарностью.

Глава 5.

Мы с Вольфом сидели в мягких креслах с высокими спинками, завернутые в одеяла, а Паллахакси-Эннли кормила нас супом. Мы находились в задней комнате "Золотого Груммета", ожидая, когда наши родители нас заберут; каждый раз, когда Эннли торопливо входила и выходила, из бара слышались шум разговоров и взрывы смеха, и вскоре в воздухе повис слабый запах спиртного и дыма.

Вошла Кареглазка, а за нею мать Вольфа и мужчина, который, видимо, был его отцом, судя по его крайне подозрительному взгляду, свойственному сотрудникам таможни.

- Дурак ты, Вольф, - с ходу бросил он. - Дураком был, дураком и останешься.

- Подумать только, я обнаруживаю собственного сына в какой-то забегаловке, - плакала его мать. Эннли, войдя, услышала эти слова. У женщины был такой вид, словно ее ударили.