Фрэнк Герберт - Операционный синдром

«Исследуя с помощью телезонда очень сильно возбужденных пациентов, я обнаружил, что атмосфера насыщена эмоциональными чувствами. Другие ученые, не знакомые с моей работой, сообщали о подобном опыте. Это предполагает, что характерное излучение психически обеспокоенного пациента может вызывать ответную реакцию у людей, находящихся в пределах не экранированного поля телезонда. Странно, но эта реакция следует с задержкой на минуты или даже часы после исследования пациента.

Я пока не могу предложить теоретического объяснения последнего явления. Слишком мало мы знаем о телезонде, например, временем его воздействия. Однако возможно, что комбинация телезонда и нарушенной психики излучает поле с подавляющим действием на подсознательные функции человека, находящегося внутри этого поля. Как бы то ни было, изучение поля телезонда и энцефалографических волн имеет последствия, которые…»

Решительным движением Эрик выключил проектор, встал с кровати и оделся. Часы показывали двадцать восемь минут четвертого утра, суббота, 15 мая, 1999 года. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя более оживленным. Перескакивая через ступеньку, он спустился в подвал в лабораторию, включил свет и выкатил телезонд.

Эрику показалось, что он близок к разгадке: «Проблема Синдрома слишком важна для меня, чтобы тратить время на сон». Он уставился на свой аппарат — совокупность плат, блоков ламп, лабиринта проводов. В центре находилось кресло с металлической полусферой приемника прямо над сиденьем. Эрик подумал: «Музыкрон смонтирован для воспроизведения звука, следовательно, должен содержать вторичный резонансный контур определенного типа».

Он вытащил неиспользуемый магнитофон из стойки, находившейся у края верстака, отсоединил воспроизводящую цепь. Эрик взял техническое описание магнитофона, стал делать наброски необходимых изменений. Иногда он прерывался, чтобы рассчитать на логарифмической линейке нагрузки и баланс цепи. Наконец, не слишком удовлетворенный проделанной работой, но жаждущий поскорее начать, он принес необходимые детали и начал резать и спаивать схему. Через два часа Эрик получил, что хотел.

Доктор взял пассатижи, подошел к телезонду, откусил цепь записи и вынул весь блок. Он подкатил клеть аппарата к верстаку и осторожно, сверяясь с электрической схемой, подсоединил блок воспроизведения. Эрик вытащил из монитора и аудио-блока силовые провода и вставил их в первый разъем энцефалографического приемника. Он подключил резервный источник питания к законченной цепи и стал на глаз добавлять резисторы, чтобы сбалансировать полное сопротивление. На тестирование и подгонку у него ушло больше часа, к тому же потребовалось установить несколько экранирующих ячеек.

Эрик отошел и посмотрел на машину: «Аппарат заполнит излучением всю лабораторию, как сбалансировать этого монстра?»

— Ну, посмотрим, на что способен этот гибрид, — размышляя, потянул себя за подбородок доктор.

Настенные часы над верстаком показывали без четверти семь. Эрик глубоко вздохнул, вставил предохранители в релейный переключатель питания и замкнул рубильник. Провода в приемной цепи накалились докрасна, предохранитель вылетел. Эрик отключил рубильник, взял тестер и подошел к машине. Неисправность как будто ускользала от него. Он вернулся к чертежам.

— Возможно, слишком большая мощность… — доктор вспомнил, что его реостат тяжелого режима находился в ремонте, и решил принести дополнительный генератор, который он использовал в одном из экспериментов. Генератор лежал под грудой коробок в углу. Эрик временно оставил эту идею и вернулся к телезонду.

— Если бы я мог хоть раз взглянуть на этот музыкрон, — он уставился на машину. — Резонансный контур… Что еще?

Ученый пытался представить взаимосвязь между компонентами, между собой и машиной.

— Я что-то упускаю! Еще какую-то деталь, у меня ощущение, что я уже слышал про нее. Мне нужны схемы музыкрона.

Он отвернулся, вышел из лаборатории и забрался по лестнице на кухню, взял из упаковки в шкафу капсулу кофе и положил ее рядом с раковиной. Зазвонил видеофон. Это была служащая из туристического бюро. Эрик принял ее отчет, поблагодарил и разорвал связь. Сделав серию вычислений, он подумал: «Задержка составляет двадцать восемь часов. В каждом случае. Это слишком много, чтобы быть совпадением».

Эрик почувствовал головокружение, за которым последовала усталость.

— Я, пожалуй, немного отдохну. Займусь машиной, когда буду бодрее.

Он прошел в спальню, присел на кровать, скинул сандалии и лег, слишком уставший, чтобы раздеться. Сон не шел. Эрик открыл глаза и посмотрел на часы: семь утра. Он вздохнул, закрыл глаза и погрузился в неподвижное состояние. Слабое беспокойство глодало его. Когда он снова открыл глаза, было уже без десяти десять. Эрик подумал: «Я совсем не заметил, как прошло время. Я должен поспать». Он снова закрыл глаза. Опять закружилась голова. Эрик почувствовал себя ручейком в реке, корабликом в потоке, мятущимся, загнанным, кружащимся.

— Надеюсь, он не увидит, как я отключусь, — подумал доктор о Пите.

Его веки неожиданно раскрылись, и на мгновение Эрик увидел вход в метро на потолке над ним. Он покачал головой.

— Какая сумасшедшая мысль. Откуда она взялась? — спросил себя доктор. — Я слишком много работал.

Он повернулся на бок, успокоился, его глаза закрылись. Внезапно Эрик почувствовал, что находится в лабиринте проводов. Волна сильной ненависти переполнила его и принесла ощущение паники, так как Эрик не мог понять ни ее причину, ни против кого она направлена. Он стиснул зубы, потряс головой и открыл глаза. Эмоции исчезли, принеся ощущение слабости. Эрик снова закрыл глаза. Он почувствовал почти подавляющий аромат гардении, увидел свет зари сквозь занавешенное окно. Его веки внезапно открылись, он сел в кровати и положил голову на руки.

«Обонятельная стимуляция, — подумал доктор. — Визуальная стимуляция… слуховая стимуляция… почти полная сенсорная реакция. — Что это означает?»

Эрик покачал головой и посмотрел на часы — десять минут одиннадцатого.

На окраине Карачи, в Пакистане, праведник-индус сидел в пыли на корточках на обочине древней дороги. Мимо него пронесся маршем караван грузовиков Международного Красного Креста. Он вез пострадавших от Синдрома пациентов на взлетное поле аэропоезда в устье Инда. Завтра больные будут осмотрены в новой клинике в Вене. Двигатели завывали и ревели, под грузовиками тряслась земля. Праведник начертил в пыли пальцем древний символ. Вихрь от проезжавшего грузовика испортил образ Брахмапутры, частично сдув его. Праведник печально покачал головой.