Вячеслав Жуков - Сердце дурака

И неожиданно он снова улыбается, смущенно и потерянно:

- Извините, наверное, вам пора, а я только задерживаю вас.

Я вынимаю из кармана блокнотный листок и протягиваю ему:

- Здесь имя, если это возможно, то помяните ее. В молитве за упокой.

Он провожает меня до церковных дверей. Я иду через кладбище. Оглядываюсь. В темноте виден освещенный дверной проем. Через час наступит утро.

10

...Оставляя за собой серебристые искры гаснущих роз в полутьме звездных дорог. И эти розы для тебя.

- Спасибо, милый.

- Лесное озеро, тюльпановый сад, нежный шёпот родника у твоих ног, милая фея...

Может быть, в том, что сумели назвать сказкой, еще никем не написанной в давние-давние времена. В одном царстве-государстве жила-была русалочка...

- Обними меня. "Расплывается пеной".

- "Над морем поднялось солнце. Лучи его любовно согревали мертвенно-холодную морскую пену, и русалочка не чувствовала, что умирает. Она видела ясное солнце и какие-то прозрачные волшебные создания, во множестве реявшие над ней, сквозь них она видела белые паруса корабля и алые облака в небе. Голос призраков звучал как музыка, но музыка столь возвышенная, что люди не могли бы ее расслышать, как не могли бы увидеть и этих беспечных существ... "

Невидимками влетаем мы в жилища людей, где есть дети, и если находим там доброе, послушное дитя, которое радует своих родителей и достойно их любви, то улыбаемся, и срок нашего испытания сокращается".

- И я вернусь к ним обратно? Я не хочу к людям. Они снова отправят меня в палату.

- Я тоже этого не хочу. Поэтому мы навсегда забудем секрет, как вернуться обратно, забудем, потеряем ключи. И отправимся в долгое-долгое путешествие.

- Где живет волшебник Изумрудного города?

- И цветы. Ну, а пока ты нужна здесь мне и себе. Будь умницей, дверь никому не открывай.

- А если это будет бог?

- Скажи ему, что бога нет.

11

Серый туман накрыл памятники и деревья. Ночь стала еще темнее, звезды за облаками больше и мягче. Рокот далекого грома слился с журчанием родника у могилы "идущей по кирпичной дороге". Элли.

- До свидания, малыш. Спокойной ночи.

Влажный ветер рассеял неплотный туман. Холодноватый, мелкий дождь наполнил воздух мириадами капель влаги. Подняв воротник плаща, я вышел на главную аллею. До ворот меня провожает мой старый приятель - кладбищенский пес.

Запах собачьей шерсти

...напоминает мне детство, ту пору, когда ощущение защищенности и собственной значимости весомо и реально, особенно во время очередной детской болезни. Мама мне ставит горчичники, закутывает в плед из собачьей шерсти, накрывает огромным пуховым одеялом; я пью горячее молоко с маслом и медом. И за все эти неприятности мне разрешают читать допоздна только что подаренные книги. Самые счастливые минуты моего детства - это болезни и чтение интересных книг; время идет иначе, оно послушно и рядом, я - вне его, либо с ним, со своими любимыми героями: Маленький принц, Микки Маус, Дональд Дак, капитан Немо, Шерлок Холмс, Гелла, Воланд и, конечно же, вы - Дин Гиор и Кот Бегемот.

- Порядок, Дин. Твое полотенце на стуле, принеси его сюда. Теперь очередь Кота. Нечего морщиться - мыться нужно всем.

Сегодня отличная погода, весь день солнце, безоблачное небо. Мы с Дином собирали грибы, у него великолепный нюх на боровики. Потом купались и загорали. Дин, правда, больше бегал за бабочками. Молчу, молчу. Я тоже за ними бегал.

Завтра принесут пенсию. Устроим маленький такой, уютненький банкет. Приказ по гарнизону: мы с Дином претворяем в жизнь план тотальной уборки вокруг дома и в саду, а вам, дружок, - генеральная уборка внутри дома.

Ночь сегодня под стать дню: сколько звезд - Млечный путь. Большая Медведица. Кажется, вот та звезда - Полярная. Нет, не эта? Наверное, в своих походах по звездам ориентируешься? Упала звезда. Все никак не куплю подзорную трубу. В городе, в комиссионном, видел прекрасную вещь - 30-кратное увеличение, но не было с собой столько денег.

- Дин, открой дверь в сад. Воздух чудесен, пахнет лесом и розами.

Июнь - месяц роз. Вы обратили внимание, какой замечательный цветок появился в саду? Садовник из меня так себе, но все же кое-что получается и у нас. Розовый куст прижился. Его первый цветок - лучшая роза в нашем саду.

Ветка сирени

"Сцепи-ка руки, парень, и если большой палец левой руки сверху, - ты обладаешь парадоксальным мышлением", - взрывалось и гасло надо мной. Я не сцепил (а вдруг не поможет) и свернул в неосвещенный переулок подальше от центра, машин и городской суеты. Неоновые сполохи били в спину, отражались от стен и мостовой, и, наконец, оставили в покое тени и тишину. Я забрел в случайный дворик и присел на деревянную скамейку под кустом распустившейся сирени. Матовый полумрак таинственно смягчал очертания предметов. Все стало смутным и расплывчатым, уносилось вдаль, исчезало и появлялось вновь. Я забылся, расслабился, застегнул до подбородка плащ, и вдруг услышал неожиданно зазвучавшую в вечерней тишине мелодию давно забытой пластинки: "Тень твоей улыбки".

На полуосвещенном балконе второго этажа, сидя в кресле-качалке, курит старик. Дым сворачивается в кольца, разбивается о деревянную решетку и уплывает в заросли дикого винограда. На мгновение в свете уличного фонаря появляется дрожащая рука, стряхивает пепел и вновь исчезает в мягкой темноте пледа. Я представил себя таким же немощным и никому не нужным стариком. Конец жизненного цикла: капли, отвары, недержание, воспоминания и одиночество. Одиночество, полное лицемерного внимания безразличных потомков и обоюдного ожидания твоей смерти. Чтобы обмануть себя и их - глухота, мудрые советы, суждения обо всем. Бессонные ночи, музыка, чужая молодость и чувство, что для какого-то сукиного сына ты стал предметом анализа и сравнений. Я улыбаюсь и, неожиданно для самого себя, шлю воздушный поцелуй. Старик отвернулся - бледное пятно на фоне неосвещенной комнаты. Мгновение спустя на балкон выходит девушка: желтый свет ярким флером ложится ей на плечи, косым лучом падает вниз к моим ногам. Она обнимает старика, что-то тихо говорит, смеется и шлет мне в ответ два воздушных поцелуя. Я встаю, говорю: "Спасибо", и ухожу прочь. Теплый туман...

Я выбрался на опустевшую улицу с веткой сирени в руке. Впереди голубой квадрат проспекта. Я останавливаюсь, на слабом фоне машинного шума - музыка и печаль. Я ухмыляюсь, прочтя надпись на стене, и бодро вышагиваю так, будто знаю, куда иду. Во всяком случае, это мне не грозит. В бесцельности и равнодушии - залог удач и успешного продвижения навстречу новым приключениям. Но не на пустой желудок, иначе чувство свободы притупляется и возникают чувства иного сорта. Поэтому я поднимаюсь вверх, минуя проспект, сворачиваю за университет и вхожу в студенческую обжорку, где всегда полно народу. Это как-то объединяет и растормаживает - не надо следить за самим собой, всем наплевать, что ты из себя корчишь, лишь бы никому не наступал на ноги. Я беру вечерний комплекс; он неизменен и в цене, и в качестве, и это меня тоже устраивает, потому что мой луженый желудок интересует только количество.