Андрей Чертков - Время учеников. Выпуск 2

Да. Именно. Будучи пророком. И связь ему, значит, ни к чему.

У Тани аппарат не отвечал, а в доме Ландовской отозвались сразу.

— Где вы пропадаете?! — нервно воскликнула госпожа астролог. В руке она держала ароматизированную палочку и, похоже, курила ее перед моим звонком: от палочки тянулся вверх сизый дымок, завиваясь в причудливое кольцо. Я не мог видеть, что находится за ее спиной, лицо Ландовской заняло весь экран, но был уверен, что и Татьяна, и Фарамон ожидали моего звонка с неменьшим нетерпением.

— В очень интересном месте, — добродушно сказал я. — Видимо, были какие-то неполадки в нуль-канале. Меня выбросило в какой-то совершенно пустой ангар, представляете, и я просидел там больше пяти часов, пока неполадки не устранили.

— О чем вы говорите, Каммерер? — воскликнула Ландовска. — Не было никаких неполадок!

— Ну, значит, кому-то сильно хотелось от меня на время избавиться, — перешел я на мрачный тон.

— Кстати, — продолжал я, — у меня за это время не было во рту даже росинки, не говоря уж о маковом зернышке.

— Поняла, — сказала Ландовска. — Если вы не против, я угощу вас и тем, и другим.

Она отключила связь, так и не дозволив мне увидеть, что находится за ее спиной.

Честно говоря, у меня мелькнула мысль, что, войдя в комнату, я увижу Лучано Грапетти собственной персоной, после чего мне будет разъяснено, что все случившееся — розыгрыш с целью проверки боевой готовности службы безопасности. Разумеется, мысль была нелепой. Ландовска сидела за журнальным столиком, на котором были разложены, насколько я мог судить, карты звездного неба, видимого с Альцины. Татьяна стояла у окна, выходившего на поле, запаханное и чем-то, скорее всего, засеянное. А красавец пророк Фарамон, по-моему, спал, развалившись на диване. Во всяком случае, на мое появление он не отреагировал и продолжал мирно посапывать, уставив в потолок неподвижный взгляд.

Еда ждала меня на круглом столике у дивана — ломтики прожаренного мяса, яйца, кофе в высоком кофейнике. Завтрак джентльмена. Обильный купеческий обед оказался бы более ко времени.

Я сел и принялся за еду. Ландовска, не обращая на меня внимания, раскладывала свой астрологический пасьянс, Татьяна рассматривала пейзаж, а Фарамона можно было не принимать в расчет.

Я допил кофе, и тогда Ландовска сказала:

— О'Генри писал, что нельзя говорить с мужчиной, если он голоден.

— И еще он писал, — добавил я, — что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Вопрос: через какие дебри лежит путь к его разуму?

— У вас было пять часов на размышления, — похоже, Ландовска была на этот раз настроена серьезно. — К какому выводу вы пришли?

— Интересно, — сказал я, — как вам удалось это организовать?

— Очень просто, — отмахнулась Ландовска. — Если вы нашли правильный ответ на первый вопрос, то должны были понять и это. Итак?

Я оглянулся на Татьяну. Она смотрела на меня так, будто от моего ответа зависела жизнь или смерть ее мужа.

— Я не смогу убедить собственное начальство, — медленно сказал я. — У Рудольфа Сикорски свой взгляд на проблему. И он не провел пять часов в пустом ангаре. Кстати, где это сооружение находится, и почему в него можно попасть только с помощью нуль-т?

— Понятия не имею, — заявила Ландовска. — Я просто задала общий поиск, и система решила, что лучшего храма для уединенного размышления не придумаешь…

Система, как же. Приняла задачу к выполнению, отправила человека неизвестно куда и даже не сообщила «заказчице» координаты.

Я уселся поудобнее, но так, чтобы, если будет нужно, не теряя ни мгновения, приступить к решительным действиям. Впрочем, я вовсе не был уверен, что мне будет дозволено приступить не только к решительным действиям, но хотя бы к каким-нибудь. У меня — особенно после возвращения из вынужденной отсидки — создалось впечатление, что от моего желания вообще ничего не зависит, и понимание проблемы придет тогда, когда Ландовска решит, что для этого настало время. Почему — Ландовска? Я не мог бы ответить. Интуиция. Экселенц в таких случаях говорил «подкорка контрразведчика». У меня с этим всегда были проблемы, я предпочитал ясно видимую логику фактов, в таком случае меньше опасность ошибиться. Но сейчас все было настолько зыбко, туманно и ненадежно, что оставалось положиться тольку на эту самую подкорку, а точнее — на предположение о том, что, в отличие от меня, Ландовска, а может и Татьяна с Фарамоном, в достаточной степени контролируют ситуацию или хотя бы знают, что происходит в каждый момент времени с досточтимым и неуловимым Лучано Грапетти.

— Ванда, — сказал я, — понятно, что на прямой вопрос «где Лучано?» вы не ответите (Ландовска пожала плечами, Татьяна шумно вздохнула). В таком случае, я расскажу вам, какой вижу эту ситуацию сам.

Женщины молчали, и я продолжил:

— Лучано Грапетти — один из тринадцати близнецов. Полагаю, что эта часть жизни Лучано вам, Ванда, известна со слов Татьяны.

— Поправка, — спокойно сказала Ландовска. — Эта часть жизни Лучано известна Татьяне с моих слов.

— Не понял, — озадаченно сказал я. — Тятьяна утверждала, что Лучано рассказывал ей свою историю еще до…

— Лучано, — перебила Татьяна, — рассказывал мне только то, что понимал сам. Господи, Максим, я вам все четко изложила, а вы понияли по-своему… Лучано начал полностью контролировать связь с братьями после… ну…

— После гибели Абалкина, да, продолжайте, Таня.

— Вот… Он знал о яйцах, которые, как кощеева смерть, хранятся где-то на Земле. Но как это все появилось и где… Откуда было ему знать, если этого не знал никто из… То есть, Абалкин… Лева, да?.. Лева догадался первым, и… Но его…

— Хорошо, — сказал я, помогая Татьяне выбраться из лабиринта недосказанных предложений, — хорошо, допустим, Ванда вам рассказала о происхождении этих, как выражался Лучано, яиц. Вы-то, Ванда, откуда о них узнали?

— Дорогой Каммерер, — устало произнесла Ландовска. — Из астрологических изысканий, конечно.

Естественно, откуда еще?

— Ваших собственных? — спросил я и, кажется, на этот раз попал в точку.

— Нет, — коротко сказала Ландовска. — Мне рассказал Фарамон. Я вас уже познакомила, но эта личность не произвела на вас ни малейшего впечатления.

— Почему же? — удивился я. — Очень колоритная личность. Пророк, как вы его представили. Почему бы пророку не напророчествовать будущее Лучано Грапетти? В том числе и его побег. А может, даже и то, что произошло на «Альгамбре»?

— Конечно, — кивнула Ландовска. — Вы делаете успехи, Каммерер. Именно это мы пытаемся вам внушить уже вторые сутки, и наконец, вы начали понимать.