Артур Кларк - Сад Рамы

— Ш-ш-ш! — произнесла Кимберли. — А то нас вздуют, как ту дуру-шведку… Эп, заткнись, я не доктор. Я могу сказать, когда сердце бьется неровно, но и только… Тебе нужно отвести Уолтера к тому кардиологу — как его там звать, — тому спокойному, что всегда сам с собой, когда никого не обследует…

— Доктору Роберту Тернеру, — перебила ее Эпонина.

— Ага, к нему… Он такой профессиональный, внимательный, отстраненный… никогда не скажет ничего, кроме как на докторском. Трудно даже поверить, что прострелил головы двоим, но это здесь ни при чем…

— А ты откуда это знаешь? — спросила Эпонина.

— Марчелло сказал мне. Мне было интересно, мы хохотали, он дразнил меня и говорил: «Ну как, твой японец заставляет тебя стонать?», «Тот тихий доктор сможет заставить?»

— Боже, Ким, — встревожилась Эпонина, — ты успела переспать и с Марчелло?

Ее подружка расхохоталась.

— Только два раза. Он лучше говорит, чем трахает. И эгоист к тому же… король-японец все же внимательнее.

— А Накамура знает?

— Ты думаешь, я сошла с ума? — ответила Кимберли. — Я умирать не хочу. Впрочем, он может что-нибудь заподозрить… больше не буду, разве что этот доктор Тернер окажется и на самом деле таким хорошим, как мне твердят…

Кимберли продолжала болтать. Эпонина подумала о докторе Тернере. Он обследовал Эпонину сразу же после отлета, когда на ее теле выступила странная сыпь. «Он даже и не заметил моего тела, — вспомнила она. — Отнесся только как профессионал».

Эпонина постаралась забыть про Кимберли и обратилась к образу симпатичного доктора. Она с удивлением обнаружила, что испытывает известный романтический интерес. В докторе безусловно было нечто таинственное, и в его манерах, и в облике ничто не намекало на то, что этот человек совершил двойное убийство. «Наверное, за этим кроется какая-то интересная история».

Эпонина дремала. Ей снился тот же кошмар, что посещал ее сотни раз после убийства. Профессор Моро лежал, закрыв глаза, на полу кабинета, из раны в груди струилась кровь. Эпонина подошла к раковине, сполоснула длинный разделочный нож, положила его назад на стол. Она переступила через тело, и ненавистные глаза открылись. В них еще блестело безумие, он потянулся к ней…

— Сестра Гендерсон, сестра Гендерсон. — В дверь застучали погромче. Эпонина, очнувшись, потерла глаза. Кимберли и одна из соседок достигли двери почти одновременно.

У двери стоял друг Уолтера, Малкольм Пибоди, миниатюрный и хилый белый мужчина, едва переваливший за сорок. Он был в отчаянии.

— Доктор Тернер послал меня за сестрой. Быстрее. У Уолтера сердечный приступ.

Кимбрели начала одеваться, и Эпонина соскользнула вниз со своей койки.

— Как он, Малкольм? — спросила она, натягивая платье. — Он умер?

Малкольм мгновенно смутился.

— О, привет, Эпонина, — сказал он кротко. — Я успел забыть, что ты и мисс Гендерсон… Он еще дышал, когда я побежал за ней.

Стараясь не отрывать одной ноги от пола, Эпонина заторопилась по коридору в общественные помещения, к спальням мужчин. Путь ее сопровождали тревожные сигналы мониторов. Добравшись до коридора, в котором располагалась каюта Уолтера, Эпонина остановилась, чтобы перевести дыхание.

В коридоре около двери комнаты Уолтера собралась целая толпа. Дверь была распахнута настежь, ноги лежавшего на спине тела выступали в коридор. Эпонина пробилась через толпу и вступила внутрь комнаты.

Доктор Роберт Тернер стоял на коленях возле пациента, прижимая к оголенной груди Уолтера электроды. Огромное тело содрогалось с каждым ударом и слегка приподнималось, доктору приходилось опускать его на пол.

Доктор Тернер поднял глаза на Эпонину.

— Это вы — сестра? — коротко спросил он.

На какой-то момент Эпонина лишилась дара речи. Она смутилась. Друг ее умирал или уже умер, но на уме у нее были только васильковые глаза доктора Тернера.

— Нет, — вымолвила наконец Эпонина в расстройстве. — Я его подруга, а сестра Гендерсон моя соседка по комнате. Она будет сию минуту.

Тут появилась Кимберли в сопровождении двух охранников из МКА.

— Его сердце остановилось сорок пять секунд назад, — сказал Кимберли доктор Тернер. — В больницу везти поздно. Я собираюсь вскрыть грудную клетку и воспользоваться стимулятором Комори. Вы прихватили перчатки?

Пока Кимберли натягивала их на руки, доктор Тернер велел собравшимся разойтись. Эпонина пошевельнулась. Когда охранники схватили ее за руки, доктор что-то буркнул и стражи выпустили ее.

Доктор Тернер передал Кимберли свой набор медицинских инструментов. Затем он с невероятной ловкостью и быстротой рассек грудь Уолтера и, раздвинув ткани, обнажил сердце.

— Вам уже случалось присутствовать при такой процедуре, сестра Гендерсон? — спросил он.

— Нет, — ответила Кимберли.

— Стимулятор Комори — это электрохимическое устройство, оно прикрепляется к сердцу и заставляет его биться, наполняя организм кровью. Если патология носит временный характер — тромб или спазма клапана — иногда проблему удается устранить, и сердце пациента начинает вновь биться.

Доктор Тернер поместил стимулятор Комори на правый желудочек сердца и подал питание с переносного пульта, поставив его на пол. Сердце Уолтера медленно забилось через три-четыре секунды.

— Теперь у нас есть восемь минут на устранение причины заболевания.

Анализ состояния органа доктор закончил менее чем за минуту.

— Тромбов нет, — бормотал он. — Сосуды и клапаны в порядке… Почему же оно остановилось?

Осторожно приподняв бьющееся сердце, доктор посмотрел на состояние мышц снизу. Мышечные волокна вокруг правого желудочка обесцветились и сделались мягкими. Он слегка прикоснулся к мышце острием одного из инструментов, клочок ткани сразу отделился.

— Боже мой, — проговорил доктор, — это еще что такое? — И вдруг прямо в руке доктора Тернера сердце сократилось вновь, и одно из длинных волокон в середине обесцвеченного пятна лопнуло. — Что… — Тернер дважды моргнул и прикоснулся к щеке.

— Посмотрите-ка, сестра Гендерсон, — сказал он ровным голосом. — Удивительно… полнейшая атрофия мышц… Я не видел ничего подобного… Этому человеку мы ничем не можем помочь.

Глаза Эпонины наполнились слезами, когда доктор Тернер снял стимулятор Комори и сердце Уолтера вновь остановилось. Кимберли потянулась к удерживающим кожу зажимам, но доктор опередил ее.

— Подождите. Мы доставим его в больницу, где я произведу полную аутопсию. Я должен узнать все, что возможно.