Млечный Путь, 21 век, No 2(51), 2025 - Владимир Анатольевич Моисеев

С этого я и начинала свою статью.

Только ведь и эта безумная, с первого взгляда, мысль об этой самой, давшейся мне, «ртутной трубке» тоже впендюрилась в мою детскую голову ещё «во времена рыбок». Но произошло это только уже классе в пятом, когда в гости к нам приехала дедова племянница из Франции. Она была, пожалуй, постарше моей мамы, но, как и все иностранцы для советского человека, представлялась мне какой-то загадочной – по-осо-бенному молодой и красивой, всегда улыбающейся, блестящей европейской женщиной. Приехала она на своей машине, что тоже было в новинку для тогдашней совдепии. Но меня удивило не то, что она одна приехала за рулём через границу, а то, что дома, в Руане, она так же каждое утро ездила на машине на работу в Париж, где, будучи математиком, работала на ЭВМ. В начале шестидесятых для всех в СССР подобные поездочки и такая работа представлялись чем-то невиданным и по заграничному невероятным. А главное, я очень хотела понять, что же такое ЭВМ.

Мне объяснили, что электронно-вычислительная машина – это как телевизор, только с памятью, и можно в любой момент делать расчёты, смотреть любые фильмы и читать любые книги.

Про телевизор я уже знала. Можно сказать, с пелёнок помнила что-то вроде ящика, больше похожего на фонарь, сделанный самим моим папой, где мелькали головы красиво подстриженных тёток с пышными причёсками. Потом я ходила в бабушкину половину дома смотреть купленный телевизор, похожий на огромную деревянную тумбу со стеклянным экраном вместо дверцы, где показывали уже не только головы дикторов.

А скоро в Минске заработал завод, выпускавший более современные телевизоры в более плоском пластмассовом корпусе. А так как все вокруг воровали, то можно было по дешёвке раздобыть детали, из которых многие знакомые сами собирали телевизоры. Мода такая была тогда в Минске. Собрал и мой папа, целых два – и для бабушки с дедушкой, но они не хотели отказываться от своей деревянной «тумбочки».

Уяснив, что ЭВМ – это почти телевизор, только с огромной пристройкой из разных радиодеталей, обеспечивающих память, я стала спрашивать, как же эта память работает. И услышала про разные виды памяти.

Но больше всего мне понравилась ртутная линия задержки, где в трубке, заполненной ртутью, постоянно бегают из конца в конец ультразвуковые колебания, которые и сохраняют нужную информацию.

А так как голову мою занимали всё те же рыбки, сохранявшие во льду свою память, я решила, что нет!.. Такая память, которая размещается в огромной электрической машине и не работает без электричества, не годится для моих рыбок.

И вдруг я вспомнила, как совсем недавно взрослые обсуждали Нобелевскую премию, присуждённую за изучение строения ДНК, которая отвечает за генетическую память в каждой нашей клетке, и эта особая разновидность белка есть у всего живого. В том числе и у рыбок. И я решила, что именно такая химическая память подходит для их крошечных головок.

А у человека с его огромным мозгом, кроме ДНК, должно существовать ещё что-то, хранящее нашу память – возможно, по принципу огромной ЭВМ с её ртутными трубочками.

И как раз в те годы папа стал переводить мне с английского интереснейшие детективчики Агаты Кристи, из которых я знала про умные «серые клеточки» Пуаро, и мне пришло в голову, что в жидком содержимом каждого нейрона могут бегать какие-то особые волны, переносящие и хранящие нашу память.

Первые ЭВМ, как и компьютеры, широко применяемые в настоящее время, были созданы по типу предполагаемых моделей мозга. Подобно тому, как считалось, что в мозгу запоминание производится определёнными группами нейронов, так и в древних электронно-вычислительных машинах запоминающими устройствами являлись группы радиоламп, потом – сердечники с различным намагничиванием и пр.

Теперь создатели ИИ идут дальше и предлагают всё новые модели компьютеров, основанные на записи информации в электромагнитном поле (ЭМП). Если ещё более совершенные их модели будут созданы, они будут идеальны в том смысле, что при минимальном объёме смогут хранить и обрабатывать невообразимо огромное количество информации, сравнимое с объёмом человеческой памяти.

Но если этот способ хранения информации – наилучший в природе (в технике), почему бы не предположить, что мозг тоже работает на этом принципе, что память человека (по крайней мере, долговременная) также основана на хранении информации в ЭМП? Почему бы биологам не позаимствовать модель мозга у кибернетиков? И вообразить новый принцип работы этой модели.

Ведь, по большому счёту, ни навороченная компьютерная томография, ни энцефалография (запись электрической активности мозга) ничего нам не говорят на самом деле о том, что происходит, когда мы думаем, вспоминаем и фантазируем! Отклонения энцефалограммы лишь сигнализируют о том, что в мозгу есть либо некая повышенная активность, либо какая-то грубая патология и её следствие – например, эпилепсия.

И всё!

Нет, конечно, известен сейчас и электрический механизм памяти – мы пытаемся изучить, как в зонах коры происходит запоминание информации с помощью нейронных электрических импульсов, идущих от органов чувств. Знаем мы и о «химической» памяти. О том, как в синапсах мозговых клеток выбрасываются наружу – в эту синаптическую щель – коктейли различных нейромедиаторов, а те воздействуют на рецепторы множества контактирующих между собой отростков нейронов и создают тем самым особую информационную картину нейронной активности! Создаётся образованный нейромедиаторами код – ключ «из конкретной информации», который уже может быть сохранён в какой-то определённой зоне коры. Но это не есть долговременная память. Каждая такая зона коры хранит конкретную информацию не только потому, что в этих зонах происходило запоминание (фиксация информации, обучение), но и для того, чтобы в любой момент в этих зонах могло происходить воспроизведение нужной информации, извлечение её и сравнение с памятью… Сравнение с тем, что сохранено в нашей памяти.

Но где находится эта память? Где хранится то, с чем сравниваем мы извлекаемое из памяти и пытаемся одновременно определить – «правильно мы вспомнили» или ошиблись… Замкнутый круг. Другими словами, речь не о трёх видах памяти, как это принято сейчас считать. Не о том, что называют «непосредственным отпечатком сенсорной информации», «кратковременной памятью» и «долговременной памятью», природа записи которых электрическая либо химическая.

На самом деле это всего лишь три вида запоминания – три механизма записи и воспроизведения информации. Потому что никакая бесконечно длящаяся циркуляция электрических импульсов и никакое количество вновь и вновь вырабатываемых в синапсах нейромедиаторов не способны