Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2)

"Но мое-то место не здесь, а в Менефере, возле великой пирамиды, подумал я. - И чем быстрее я покину Уасет, тем больше будет у меня шансов погубить Золотого бога и оживить Афину".

Пока нубийцы несли нас в гору, сквозь щель в занавесках нашего паланкина я заметил, что Неферту и Медерук весело беседуют, подобно двум старым друзьям, обменивающимся свежими сплетнями. Они выглядели счастливыми; Елена тем более. Даже Лукка и люди его казались удовлетворенными тем, что скоро поступят на службу. И лишь одного меня снедала тревога.

Царский дворец в Уасете представлял собой огромный комплекс храмов и жилых помещений, казарм, амбаров, просторных двориков и скотных дворов, где откармливали животных мясных пород. Повсюду бродили кошки. Египтяне почитали этого священного зверька и предоставляли ему полную свободу. Должно быть, коты тут приносили огромную пользу, учитывая, сколько мышей и прочей нечисти неизбежно привлекают подобные помещения.

Наши покои во дворце оказались поистине великолепными. Мы с Еленой разместились в двух смежных огромных комнатах с высокими потолками из кедровых бревен; полированные гранитные полы приятно холодили босые ноги. Стены были разрисованы сочной зеленью и синевой, яркие красные и золотые узоры очерчивали окна и двери. Окна моей комнаты выходили на реку.

Вкус зодчего, создавшего эти покои, восхитил меня.

Прямо напротив двери в коридор располагалась дверь, выходившая на террасу. По бокам ее находились окна, на противоположной стене висели картины, заключенные в такие же рамы, как и настоящие окна, расписанные столь же яркими красками.

К нам приставили с полдюжины слуг. Рабы искупали меня в ароматизированной воде, побрили и причесали волосы, переодели в тонкие легкие одежды. Я отпустил всех и, оставшись в одиночестве, отыскал свой кинжал в лохмотьях, которые сбросил в изножье постели, вновь привязал его к бедру, теперь уже под чистой египетской юбкой. Без кинжала я чувствовал себя голым.

Фальшивые окна-картины беспокоили меня. Я заподозрил, что за ними скрывается тайный ход в мою комнату, но, тщательно обследовав их и ощупав стену, ничего не обнаружил.

В дверь почтительно поскребся слуга, и как только я разрешил ему войти, он доложил, что знатные господа Неферту и Медерук рады отобедать вместе со мной и Еленой.

Я попросил слугу пригласить Неферту ко мне.

Пришла пора рассказать ему о моей спутнице всю правду. В конце концов, она хотела, чтобы ей предложили остаться в Уасете и отнеслись с подобающими почестями.

Мы уселись с Неферту на террасе под нежно колыхавшимся пологом, укрывавшим нас от солнца. Слуга принес нам кувшин холодного вина и две чаши.

- Я должен поведать тебе о том, - сказал я Неферту, как только слуга вышел, - о чем умалчивал до сих пор.

Неферту вежливо улыбался, ожидая продолжения.

- Мою госпожу зовут Еленой, она была царицей Спарты, а потом царицей павшей Трои.

- Вот как, - протянул Неферту, - я не сомневался в ее благородном происхождении. Дело не в одной красоте, во всей ее стати чувствуется царская кровь.

Я налил нам обоим вина, немного отпил из своей чаши. Оно оказалось великолепным: терпким, прохладным, изысканным. Я глотнул еще раз; такого вина мне не приходилось пить после Трои.

- Я подозревал, что она знатная госпожа, - продолжил Неферту. - И рад, что ты доверяешь мне. Действительно, я и сам собирался задать тебе несколько вопросов с глазу на глаз. Мой господин Некопта хочет узнать о тебе и о твоих скитаниях, прежде чем допустить пред царские очи.

- Некопта?

- Он Великий жрец правящего дома, двоюродный брат самого царя. Он первый советник могущественного Мернепта. - Неферту пригубил вина, облизнул губы кончиком языка и бросил косой взгляд через плечо, словно опасаясь, что нас могут подслушать.

Склонившись ко мне, он негромко сказал:

- Мне говорили, что Некопта недоволен ролью царского советника, что он и сам не прочь занять трон.

Брови мои поднялись:

- Дворцовые интриги...

Неферту пожал худыми плечами:

- Кто может сказать? Жизнь во дворце опасна и сложна. Будь осторожен, Орион.

- Благодарю тебя за совет.

- Завтра утром мы встретимся с Некопта. Он желает поговорить с тобой и госпожой.

- А что будет с Луккой и с воинами?

- Их разместили в казарме на другой стороне дворца. Командир воинов фараона завтра встретится с ними и, вне всякого сомнения, зачислит в свою армию.

Почему-то я ощутил беспокойство. Быть может, потому, что Неферту предупредил меня о дворцовых интригах.

- Мне бы хотелось встретится с Луккой перед обедом, - проговорил я. Чтобы убедиться, что с ним и его людьми действительно хорошо обошлись.

- Ни к чему, - проговорил Неферту.

- Я обязан сделать это, - настаивал я.

Он кивнул.

- Боюсь, я сам внушил тебе подозрения. Но, возможно, это к лучшему. Он поднялся. - Тогда пойдем немедленно, посетим казарму и посмотрим, довольны ли твои люди.

Лукку и его людей разместили действительно удобно. Конечно, казарма не отличалась роскошью, но для воинов она казалась почти раем. Здесь стояли настоящие кровати, имелась надежная крыша над головой; рабы подносили им горячую воду и чистили панцири, подавали пишу и брагу в изобилии, а ночь можно было провести с девкой.

- Утром они у меня сверкать будут, - сообщил Лукка с жесткой усмешкой на хищном лице. - Завтра - смотр, нельзя, чтобы они осрамились и опозорили тебя перед египетскими военачальниками.

- Я буду с тобой, - сказал я ему.

Неферту хотел возразить, но промолчал.

Когда мы оставили казарму, я спросил его по дороге в мои покои:

- Кажется, я завтра не смогу присутствовать на смотре?

Он улыбнулся тонкой улыбкой дипломата:

- Только потому, что воинов твоих проверят на рассвете, а наша встреча с Некопта назначена почти на это же время.

- Но я должен находиться со своими людьми в такой ответственный момент.

- Ты прав, - ответил Неферту, но в его тоне слышалось неудовольствие.

Вечером мы отобедали у него. Ему предоставили покои почти такой же величины, что и мои, убранные подобным образом. Видно было, что Неферту рад удаче: мы так вовремя подвернулись ему. Не каждый день гражданский чиновник из заштатного городка попадает в царский дворец, где его размещают с такими почестями.

Елена поведала свою историю ему и Медеруку - чиновнику, встретившему нас у пристани. Их восхитил ее рассказ о войне между троянцами и ахейцами. Меня совершенно не удивило то, что она поместила себя в центре событий.

Во время обеда Медерук бесстыдно пожирал ее глазами. Он казался человеком средних лет, но волосы его уже седели и редели, а тело набрало излишний вес и стало тучным. Как все египтяне, он был смугл, глаза же его казались почти черными. Плоское округлое лицо без единой морщинки напоминало младенческое. Дворцовая жизнь не оставила следов смеха, боли и гнева на этой невыразительной круглой физиономии. Словно каждую ночь Медерук старательно стирал с него все пережитое за день, а по утрам надевал маску полнейшей безмятежности, которая надежно скрывала все эмоции.