Дэвид Вебер - Факел свободы

— Я пришел к тому же мнению, — согласился Ватанапонгсе.

— Ладно, — решил Розак. — Я думаю, мы должны принять возможность того, что Лаукконен сообщил что-то по-настоящему серьезное. С другой стороны, мы не можем начать передислокацию наших наличных единиц на основе чистой воды предположения. Посмотри, что ты можешь с этим сделать, чтобы подтвердить его. Я не ожидаю, что ты сможешь "накрыть" его безусловно, конечно, но расчистишь кусты. Посмотри, сможем ли мы вытряхнуть что-нибудь еще для поддержки версии Лаукконена о деле. И сделай все возможное, чтобы получить какую-то реалистичную оценку времени, если действительно что-то затевается.

"Да, сэр."

Ватанапонгсе кивнул и повернулся к двери офиса, затем остановился и поднял бровь, когда Розак поднял указательный палец.

— Я думал, — сказал адмирал.

— О..? — спросил Ватанапонгсе, когда Розак сделал паузу.

— О Мэнсоне, — сказал начальник, и разведчик поморщился.

Лейтенант Джерри Мэнсон был довольно способным офицером разведки, который, к сожалению, думал, что он гораздо умнее, чем на самом деле был и обладал показателем лояльности пираньи со Старой Земли. Любой из этих недостатков, возможно, был бы приемлем сам по себе; в комбинации же совсем нет.

Мэнсон был введен к ним изначально Ингемаром Кассетти — факт, о котором, как он несомненно считал, Розак и Ватанапонгсе не знают. Они держали его на месте, потому что всегда легче и безопаснее управлять шпионом, о котором вы знаете, а не вдохновлять своих противников подсаживать шпионов, о которых вы не знаете, но они никогда не развлекались какими-либо иллюзиями относительно его верности или недостатком таковой. Он был весьма полезен в ряде случаев к тому же, но эта полезность всегда должна была быть соотнесена с необходимостью держания его в полном неведении там, где затрагивались истинные планы сектора Майя.

Это еще было выполнимо, хотя и все труднее и труднее, но теперь Кассетти был удален из уравнения, так что не было никакой необходимости "управлять" выбранным им шпионом. И даже если бы была…

— Вы читали мою записку, как я понимаю? — сказал вслух Ватанапонгсе и Розак фыркнул.

— Конечно, читал! И я согласен. Пока он был просто маленьким мошенником-сиротой, с незамененным хозяином, которого можно было бы назвать своим, ситуация была работоспособной. Однако, теперь? — Адмирал покачал головой. — Если он разнюхивает щель какого-то скрытого канала, чтобы вернуться на Старую Земли, настало время сокращать наши потери.

Ватанапонгсе кивнул. Он был совершенно уверен, что Мэнсон даже не начинал подозревать, насколько тесно и плотно все его коммуникации контролировались с тех пор как он присоединился к штабу Розака. Если лейтенант когда-либо и подозревал правду, он никогда не рисковал отправлять свои сообщения обратно в штаб-квартиру Пограничного Флота на Старой Земле. Хотя, казалось очевидным, что он, наконец, завладел по крайней мере несколькими фрагментарными подсказками о варианте "Сипай".

Он был осторожен, держа их при себе, когда подготавливал свое послание коммандеру Флоренс Джастроу (кто, так уж случилось, сама была одной из наиболее отвратительных людей, которых Ватанапонгсе когда-либо встречал, что, несомненно, объясняло, почему Мэнсон подумал о ней), но также давал ей понять, что он подозревал, что его начальство в секторе Майя делало что-то, чего оно не должно было делать.

К сожалению для лейтенанта Мэнсона, его послание было не только перехвачено, но и по-тихому удалено из очередности. С другой стороны, он обязательно начнет задаваться вопросом о том, что будет в ближайшие несколько недель. На данный момент, он, несомненно, ожидал ответа от Джастроу; зато когда тот не придет…

— Как вы хотите справиться с этим? — спросил сейчас Ватанапонгсе.

— Мы уверены, что оборвали все его попытки выловить рыбку?

— Так же точно, как вы когда-либо можете быть в такой игре. Каковое должен сказать, почти наверняка.

— Теперь это нужно сделать. — Розак на мгновение задумался, потом пожал плечами. — Авария, Иржи. Что-то далекое от нас или, что связано с его должностными обязанностями, как вы можете управиться.

— Он планирует кататься на грави-лыжах в пятницу, — заметил Ватанапонгсе.

— В самом деле? — Розак откинулся на спинку стула, с задумчивым выражением лица, потом кивнул. — Я надеюсь, что он будет осторожен, — сказал он.

Настала очередь Ватанапонгсе фыркнуть, затем он кивнул и направился к выходу из кабинета. Розак смотрел ему вслед, поджав губы в молчаливом раздумье в течение нескольких минут, затем пожал плечами и вернулся к своей бесконечной бумажной волоките.

* * *

— Хочешь еще картошки, Джек?

— Гм? Ах, прости, мама. Что ты сказала?

— Я спросила, хотел бы ты еще немного картошки. — Кристина МакБрайд улыбнулась и покачала головой. — Конечно, твой отец и я рады, что твое тело смогло присоединиться к нам за обедом сегодня вечером, дорогой, но было бы отчасти хорошо, если бы твой мозг смог поддержать его компанию в следующий раз.

Джек фыркнул и поднял обе руки в шутливой капитуляции.

— Сожалею, мама — простите! — Он вытянул руки перед собой, сведя запястья вместе. — Виновен по всем пунктам, офицер. И я не могу даже утверждать, что мои родители не учили меня как следует, когда я рос.

— Я слышала, что у тебя было правильное воспитание, — сказала ему мать, темные глаза сверкали. — Я должна признать, однако, что только секунду или две назад, я нашла бы трудным поверить в этот слух.

— Полегче немного, Крис, — вмешался Томас МакБрайд с собственным смешком. — Обвиняемый признал свою вину и отдался на милость суда. Я думаю, немного снисходительности может быть предписано.

— Ерунда! — постановил Захария со своего конца стола. — Применить дисциплинарные права в полном объеме, мама! Спать, без десерта!

— О, я не могу так поступить с ним, — ответила Кристина. — У нас морковный пирог, глазированный сливочным кремом.

— О, боже. Твой морковный пирог? — Захария покачал головой. — Это представляло бы собой жестокое и замечательное наказание.

— Да, это было бы, — решительно согласился Джек.

— Ну, спасибо, — сказала мать с ямочками улыбки. Затем выражение ее лица стало чуть-чуть сдержанным. — Серьезно, Джек, ты всю ночь напролет был встревожен. Это как-то связано с твоей работой или ты можешь говорить об этом?