Сакё Комацу - Гибель Дракона

– Ничего нельзя сделать, – в ужасе докладывал пожарный, держа совершенно бесполезный шланг.

Командир хватался за трубку радиотелефона:

– Динамит, где динамит? Что вы там прохлаждаетесь?! Что? Машина не может сдвинуться с места? Толпа? На себе тащите! На горбу! Да побыстрее, черт возьми!

Опять толчки. На этот раз несравненно слабее, но у людей чувство опасности уже обострилось до крайности, и потерявшая голову толпа вновь с воплями бросается бежать.

– Всех просим эвакуироваться! Здесь опасно. Немедленно эвакуируйтесь в сторону Такэбаси, – орал громкоговоритель на пожарной машине. – Приступаем к взрыву строений для подавления огня. Просим эвакуироваться!..

Наконец-то прибыла бригада подрывников и бросилась в бушующий огонь с шашками динамита. Цель – огромный двухэтажный пакгауз и железобетонное фабричное здание. Пакгауз уже загорелся.

– И мост взорвите, – осипшим голосом приказал командир отряда.

– А оттуда все еще бегут… – обернулся к нему один из членов бригады.

– Неважно, подготовьте все к взрыву… – захрипел командир. – Приказ!

Со стороны моста бежали пожарники со шлангами, спеша укрыться за отступавшими машинами. Взрыв грохнул, отдавшись тупой болью в животе, и пакгауз исчез в сером дыму.

В перекошенную, полуобвалившуюся, засыпанную песком и пылью резиденцию премьер-министра вошли мертвенно-бледные председатель Комитета общественной безопасности и министр здравоохранения. Премьер был не один. С ним были министр промышленности и торговли и начальник Управления силами обороны.

– В районах Канда и Синдзюку происходят столкновения между толпой и отрядами оперативных сил, – сказал министр здравоохранения. – Я, конечно, понимаю, что людей не хватает, но мысль использовать оперативные силы не совсем удачна.

– Сейчас не время думать, удачная или нет, – возразил ему министр промышленности и торговли.

– Часть оперативных сил заменим отрядами самообороны, – сказал начальник управления обороны. – Только что поступила просьба от мэра и комиссии по защите от бедствий. Строительные и транспортные полки первой дивизии уже введены в действие. Обычные корпуса тоже, однако оружия у них нет ни у кого…

– А не опасно это? – нахмурил брови председатель Комитета общественной безопасности. – Население, скажем прямо, охвачено паникой.

– Неважно! Идут спасать соотечественников. Я сказал им – исполняйте свой долг, умрите за соотечественников! Умрите безоружные, если придется умереть, а мы с честью вас похороним… – начальник управления, видно упрямый и твердый человек, часто замигал глазами. – Вы тут говорили о мобилизации сил самообороны для охраны общественного порядка. А я категорически возражаю! Это надо оставить на крайний случай, на самый крайний! А пока силы самообороны будут действовать только и только как спасатели. Мы уже мобилизовали и первый воздушно-десантный корпус Нарасино и десантный полк Касумигасэки с единственной целью использовать их на спасательных работах…

– Но, по словам начальника департамента полиции, положение кое-где очень неспокойное… – заглядывая в лицо премьера, сказал председатель Комитета общественной безопасности. – Кажется, ваша резиденция тоже находится под охраной сил самообороны?

– Только двор, – ответил секретарь премьера. – А с улицы резиденция охраняется полицией.

– Я тоже считаю, что мобилизовать силы самообороны для охраны общественного порядка можно только в крайнем случае. В этом отношении я согласен с начальником Управления обороны, – сказал премьер. – Если опасность возрастет, эвакуируемся. На заднем дворе стоит вертолет сил самообороны.

– Ну, столица столицей, а что творится в Тиба и Иокогаме? – озабоченно спросил министр здравоохранения. – Говорят, там цунами вовсю разгулялось. Очень большой ущерб…

Опять загудела земля. Комната закачалась, откуда-то донесся шум посыпавшейся штукатурки.

– Точных сведений пока нет, но ущерб, кажется, действительно очень велик, – сказал премьер, глядя на часы. – Районы побережья от Токио до Иокогамы и полуостров Миура, говорят, почти полностью уничтожены. Тихоокеанская сторона полуострова Босо не очень пострадала, но и туда для спасательных работ направлены силы морской самообороны.

За окнами было совершенно темно, лишь кое-где небо озарялось сполохами пожаров. Ветер то и дело доносил топот бегущих людей, гул моторов, окрики караульных. И надо всем этим как морской прибой бился стон, исторгнутый человеческой плотью, умиравшей где-то на дне ночи…

– Депутаты начинают понемногу собираться, – сказал министр промышленности и торговли, сжимая телефонную трубку. – А что там с министром финансов? Цел? Когда он сможет прибыть? Послали за ним вертолет?.. Чрезвычайное заседание кабинета министров начнется через тридцать-сорок минут…

Вошел секретарь и сообщил, что прибыли лидеры основной и двух других оппозиционных партий. Они хотят встретиться с премьером.

– Куда же это годится, – нахмурился министр здравоохранения. – Ведь скоро заседание кабинета…

– Нет, я встречусь с ними, – сказал премьер. – Тут уж не до отговорок.

Прибежал радист и передал премьеру телеграмму. Премьер нахмурил брови.

– Гм… – промычал он. – Однако нам сейчас не до этого.

Он вернул телеграмму секретарю.

– Передайте начальнику канцелярии, как только он появится, и попросите сохранить.

Завыла сирена. Мимо резиденции в сторону Миякэдзака промчалась не то машина скорой помощи, не то пожарная машина. Прислушиваясь к сирене, премьер направился в кабинет, где ждали главы оппозиционных партий.

С наступлением ночи землетрясение, давая отдельные толчки, постепенно пошло на убыль, однако пожары не стихали, распространяясь все шире. Электричества не было нигде, и в черноте ночи огонь выглядел особенно зловещим. Его никто уже не пытался тушить, над столицей висело багровое зарево, и людям казалось, что горит вся земля. В прибрежных районах пылали хранилища нефти, керосина и химического сырья, ярко-красный огонь лизал небо, окрестности тонули в черном смрадном дыму. Ветер доносил искры даже до районов Сиба и Хибия. Люди, спасаясь от нестерпимого жара, бежали на восток. На площади перед дворцом собралась многотысячная толпа, а народу все прибывало.

На темных улицах центра единственным источником света были фары машин скорой помощи. Несколько зданий в Маруноути перешло на собственное электроснабжение, но таких были единицы. Мощные толчки вывели из строя почти все малогабаритные электростанции. Измученные, обезумевшие от ужаса люди искали укрытия в парке Сиба, в лесах и на площадях Ееги. Сначала там задержались в надежде переждать землетрясение возвращавшиеся домой служащие, потом появились погорельцы, успевшие захватить с собой самое необходимое…