Журнал «Полдень XXI век» - Полдень XXI век 2003 №5-6

К моему изумлению, послышался кашель мотора, простуженный посвист резиновой гармошки, и грязно-желтый «Икарус»-колбаса гостеприимно распахнул прямо перед нами одну створку двери. Вторую створку, видимо, заклинило, она могла только нервно подергиваться.

— Прошу! — сказал мой вежливый собеседник. — Да не бойтесь, это не «воронок»!

Мы вошли в салон. В глаза сразу бросилось печальное его состояние: не хватало многих сидений, а те, что остались, были изорваны и погнуты. Впрочем, народу в автобусе ехало немного. На задней площадке галдела толпа молодежи, остальные пассажиры расселись по одному, пряча лица в воротники от стылого встречного ветерка. Я только теперь заметил, что стекла выбиты почти во всех окнах, кое-где в рамах чудом еще держались длинные иззубренные языки — осколки. Никого из пассажиров это, по-видимому, не тревожило.

— При наших расстояниях поневоле приходится обзаводиться общественным транспортом! — с затаенной гордостью сказал черт, усаживаясь рядом со мной.

— Откуда здесь автобус? — спросил я.

— С моста упал, — пояснил он не совсем понятно.

Я решил не уточнять.

Пейзаж за окном вытянулся в мутную полосу без определенных деталей, не то из-за тумана, не то из-за головокружительной скорости, с которой летел автобус.

— Куда мы едем? — спросил я.

— Куда-нибудь поближе к центру. Вы ведь ничего еще не видели, кроме нашей промзоны, а в ней повстречать нужного человека очень трудно…

— Какого нужного человека?

— Это уж от вас зависит! — он усмехнулся. — Вам предоставляется полная свобода действий. Ненадолго, конечно, но при некоторой расторопности можно успеть…

— Успеть — что?

— Ну, при достаточной расторопности… — он хитро подмигнул мне огненным глазом, — можно успеть все. Но вам, как я понимаю, еще нужно понять, чего именно вы хотите. Определиться, так сказать, с заветным желанием…

— Зачем это? — не понял я.

— Затем, что мы намерены его исполнить.

Автобус с шипением и скрежетом остановился.

За окном высились белые корпуса, утопающие в зелени обширного парка, окруженного чугунной оградой. По дорожкам парка гуляли люди в пижамах.

— Зубовное, — раздалось в динамике. — Следующая — варьете «Нюрин муж».

— О! У вас и варьете есть! — вежливо изумился я.

Но думал в этот момент совсем о другом.

— Нет, — черт покачал головой. — Совсем избавить вас от наказания мы не можем. Все-таки здесь Ад.

— Понимаю, — поник я.

Судорожно дергавшаяся створка двери, наконец, открылась, и в салон вошла девушка. Ох, привычно подумал я, погибель вы моя, девки. Из-за вас пропадаю… Но до чего же хороша!

— Хороша, чертовка, — тихо подтвердил сосед.

Девушка подняла тонкую, сверкнувшую лаковыми ноготками руку, откинула длинные волосы, и в салоне полыхнуло зеленым от ее глаз. Ловко ставя ножки на высоких каблуках, она направилась по проходу между сидениями прямо к нам.

— Это из зубовного или из смольного? — прошептал я.

— Да нет, — черт окинул оценивающим взглядом ладно скроенную и дорого одетую фигурку, — эта, пожалуй, покруче будет… Однако, поздравляю! Вы уже неплохо разбираетесь в вопросе!

Не дойдя до нас всего одного шага, девушка плавно, как в танце, повернулась и опустилась, да-да, не села, а именно опустилась на сидение впереди меня. Волосы ее рассыпались по спинке кресла, и я, конечно, сейчас же ощутил почти неуловимый, а может быть и просто воображаемый аромат духов. Когда автобус тронется, сладко подумал я, ее волосы будут щекотать мне лицо…

— Вы, однако, поэт! — пробормотал черт. — А хотите, я вас познакомлю?

— Тише! — испугался я. — Она же услышит!

— Да? — он перевел простодушный взгляд с меня на нее и обратно. — Ну и что? Вы же не собираетесь знакомиться молча? Хотя, впрочем, такие случаи бывали…

Автобус взревел двигателем — как видно, единственной деталью, не пострадавшей при падении с моста, и снова понесся вперед. Сквозняк засвистел в оконных осколках, волосы девушки, взлетая, действительно задевали меня по лицу, но отдаться этому чарующему ощущению мешали новые, неожиданные мысли.

— С чего это вы взяли, что она захочет со мной знакомиться? — раздраженно спросил я.

В завываниях мотора и ветра нас уже никто не мог слышать.

— Не робейте! — ответил черт. — Мне кажется, вы ей понравитесь…

— А мне не кажется, — буркнул я.

Неизвестно, как ему удавалось придать своей физиономии выражение, но он посмотрел на меня с укором.

— Я же сказал, мы пойдем вам навстречу. Я гарантирую, что вы ей очень понравитесь. Ведь раньше вас останавливали именно сомнения в своей привлекательности, так?

— Ну, так.

— А теперь вы можете в ней не сомневаться! Чего ж вам еще? Вперед, мой везунчик!

Нашел везунчика, сердито подумал я. Но в надорванном сердце уже гулял тот холодок, что толкает парашютиста к люку: «Эх, а ведь могу!..».

— Да мы с ней вовсе незнакомы, — шевелил моими губами привычный, спокойный страх. — Неудобно как-то…

— Вы, конечно, можете снова отказаться, — горячо шептал мне в ответ черт, — но смотрите, как бы потом не жалеть целую вечность!

«Прав он, прав!» — стонало покойное сердце, никогда не знавшее покоя.

За окнами вспыхнули разноцветные неоновые огни. Автобус стал притормаживать. Девушка поднялась и, не оглядываясь, пошла к выходу. Черт толкнул меня локтем в бок.

— Да, но с чем я к ней подойду?! — взвыл я в отчаянии.

— А вот с тем самым, что вам от нее нужно, и подойдите!

— Что, прямо так и сказать?!

Автобус остановился. Дверные створки задергались в предсмертных судоргах.

— Варьете «Нюрин муж» — прохрипел динамик, — следующая — Мужеложкино.

— Рассусоливать некогда, — жестко сказал черт. — Идите. Гарантирую, что вы получите именно то, о чем в действительности мечтаете.

Последние слова он произнес с особым ударением. Я почувствовал, что это неспроста, хотел было переспросить, но он лишь ткнул когтистым пальцем вдаль:

— Она уходит.

И я, махнув рукой, бросился вдогонку за девушкой.

Улица была полна народу и освещена, как на Новый Год. Огни метались по карнизам, оплетали деревья на бульваре, вспыхивали отражениями в витринах. Над каждой мало-мальски пролазной дверцей сияла пульсирующая, переливающаяся вывеска: «Искусочная», «Русская рулетка. Калашников и Калашников»., «Практичный грешник носит несгораемую обувь „Саламандер“! Персоналу — подковы по сезону» и просто: «Нумера». По крыше дома на противоположной стороне улицы бежала сверкающая строка: «Смотрите в кинотеатрах „Барракуда“ и „Удавленник“. Сегодня: старая добрая комедия „Титаник“. Скоро: „Воздержание“. Фильм ужасов». Надо всем этим медленно поворачивались в черном небе гигантские мельничные крылья варьете «Нюрин муж». Публика толпами валила вдоль улицы сразу в обе стороны, поедая мороженое и разминаясь пивком. Если это ад, подумал я, то можно себе представить, какой кайф в раю…