Василий Головачёв - Искатель. 1997. Выпуск №6

Он внимательно вглядывался в меня.

— Наверняка вы думаете, что я — не в своем уме, раз говорю о еде в такой момент. — Затем он кивнул, как бы самому себе. — Не знаю, почему я до сих пор не застрелил вас. Не потому ли, что я наслаждаюсь этими мгновениями и хочу их продлить? Или потому, что действительно боюсь финальной сцены? — Он пожал плечами. — Но даже если и боюсь, уверяю вас, я всерьез намерен пройти через это.

Я перевел взгляд с бумажного пакета на пачку сигарет, лежавшую на столе.

— Вы знаете, где сейчас Элен?

— Вы хотите попрощаться? Или надеетесь, что она уговорит меня не делать этого? Очень сожалею, мистер Дэвис, но я не могу устроить вашей встречи. В четверг Элен уехала к своей сестре на неделю.

Я закурил сигарету и глубоко затянулся.

— Я совсем не боюсь смерти и ничуть не сожалею о том, что сейчас умру. Я сыт этим миром по горло и свел с ним все счеты.

Чандлер слегка наклонил голову, совершенно не понимая меня.

—Это уже третий раз, — продолжал я. — До Элен была Беатриса, а еще раньше — Дороти.

Он внезапно улыбнулся.

— Вы мне все это говорите, чтобы оттянуть время? Но это бесполезно, мистер Дэвис. Я запер дверь в коридор. Если кто-то и вернется, в чем я очень сильно сомневаюсь, он не сможет войти. А если этот человек окажется настойчивым и будет стучать, я просто застрелю вас и выйду через другой вход.

От моих пальцев на столе остались влажные следы.

— От любви до ненависти — один шаг, Чандлер. Особенно у меня. Я люблю и ненавижу всей душой.

Я уставился на дымящуюся сигарету.

— Я любил Дороти и был уверен, что она любит меня. Мы могли бы пожениться. Я надеялся на это, был уверен в этом, и вдруг в самый последний момент она сказала мне, что не любит меня и никогда не любила.

Чандлер улыбнулся и откусил кусочек бутерброда.

Некоторое время я прислушивался к уличному шуму за окном.

— Я не мог обладать ею, но и не мог допустить, чтобы ею обладал другой. — Я бросил взгляд на Чандлера. — Я убил ее.

Он прищурился, пристально глядя на меня.

— Зачем вы мне говорите это?

— А какая теперь разница? — Я лениво затянулся сигаретой. — Я убил ее, но этого мне было мало. Вы понимаете, Чандлер? Мне этого было мало. Я ненавидел ее. Ненавидел! — Я бросил окурок и спокойно продолжал: — Я купил нож и пилу. Покончив с делом, я загрузил сумку, добавил туда несколько камней и выкинул в реку.

Лицо Чандлера побледнело. Я свирепо уставился. на окурок в пепельнице.

Два года спустя я познакомился с Беатрисой. Она была замужем, но т е равно мы встречались целых шесть месяцев. Я был уверен, что она так же любит меня, как я ее. Но когда я предложил ей развестись с мужем… и выйти за меня… она рассмеялась. Она просто рассмеялась!

Чандлер в страхе попятился.

Я почувствовал, как на моем лице выступил пот.

— На этот раз ножа и пилы оказалось недостаточно. Это уже не могло удовлетворить меня. — Я наклонился вперед. — Ночью я отнес сумку в зоопарк, к хищникам. Светила луна. Я стоял у прутьев клетки и наблюдал за тем, как звери рвали мясо и ждали добавки.

Глаза Чандлера округлились.

Я медленно встал, дотронулся до бутерброда, который он оставил на моем столе, и улыбнулся.

— Известно ли вам, Чандлер, что свиная кишка для колбасы поставляется в коробках, пересыпанных солью, и что в каждой картонке по пятнадцать фунтов кишки за восемьдесят центов, и что оплата рабочего, начиняющего колбасы, — тридцать пять долларов в день?

Я внимательно посмотрел на Чандлера и усмехнулся.

—Сначала вы снимаете мясо с костей и нарезаете его на мелкие кусочки. Отдельно постное мясо, отдельно жир и хрящи.

Я посмотрел ему в глаза.

— Ваша жена ни за что бы не ушла от вас, Чандлер. Она играла со мной, как с куклой. Я любил ее — и ненавидел. Я ненавидел ее сильнее всех на свете. И тут я вспомнил моих милых кошечек и как они наслаждались каждым…

Я взглянул в наполненные ужасом глаза Чандлера.

— Как вы думаете, где на самом деле находится сейчас Элен?

И я протянул ему наполовину съеденный бутерброд.

После похорон я помог Элен сесть в машину. Когда мы остались одни, она повернулась ко мне.

Я уверена, что Генри ни о чем не догадывался. Я только не могу понять, почему он застрелился, да еще у тебя в кабинете?

Я вырулил из кладбищенских ворот и улыбнулся.

— Не знаю. Возможно, съел что-нибудь.

Перевел с английского С. Шпак

МИР КУРЬЕЗОВ

Среди прорицателей прошлого, чьи имена вошли в историю, бес­спорно, самым знаменитым явля­ется Нострадамус. Это — псевдо­ним известного в XVI веке врача Мишеля де Нотрдама. Незадолго до своей смерти он написал книгу пророчеств, в которой предсказал многие важнейшие события буду­щего: появление кровавых дикта­торов вроде Гитлера и Сталина, войны и катаклизмы, судьбы наро­дов и даже конец света. И вот уже на протяжении четырех столетий не прекращаются споры относи­тельно их достоверности. Скепти­ки ссылаются на то, что пророче­ства Нострадамуса, изложенные в стихотворной форме, слишком неопределенны и неконкретны и поэтому их можно толковать по- разному. Во всяком случае за про­шедшие столетия было дано более шести тысяч различных «прочте­ний» его предсказаний, нередко противоречащих друг другу.

Для того чтобы дать квалифици­рованную оценку «Пророчествам», группа специалистов из Националь­ной академии США провела их ис­следование с помощью ЭВМ. В ито­ге они пришли к неутешительному выведу. Оказалось, что точных со­впадений с конкретными событиями в стихах нет. Поэтому, считают уче­ные, доверять этому прорицателю XVI века нельзя. Более того, компь­ютер установил, что вспышки инте­реса к предсказаниям Нострадаму­са поддаются точной датировке: они приходятся на смутные времена в политике и экономике.