Василий Головачев - Извне

Дзе бросил на него пронзительный взгляд; впрочем, что именно он выражал, Борис понять не смог — и, не говоря ни слова, вернулся в темную комнатушку. Козак нащупал на запястье свой хронометр, нажал кнопочку подсветки, но не увидел ничего. Чертыхнувшись — вот она, колониальная дешевка! — он посветил на часы фонарем. Вместо привычных четырех циферок на дисплее мельтешила зеленоватая «пурга» мелких точек.

«Начинается, — с отвращением чувствуя, как холодеет спина, подумал Борис. — Видимо, это то, о чем предупреждал Дервиш…»

Отвернувшись, чтобы его не видели остальные, полковник сорвал часы с руки и незаметным жестом забросил их в воду: теперь ему казалось, что безобидная электронная игрушка жжет ему руку.

В зале стояла полнейшая тишина, лишь едва слышно шумела медленно уходившая куда-то в подземные пропасти вода. Перестав ощущать время: ему казалось, что они стоят тут уже битый час, Козак приблизился к «своей» дыре вплотную и напряг слух, но из туннеля не доносилось ни звука.

— Спят они там, что ли? — пробормотал он. — Или мы все же ошиблись? Пойти что ли вышибить мозги из хренова Дзе?..

Внезапно он ощутил, как пол под ногами покачнулся. Кто-то слабо вскрикнул рядом с ним. Козак инстинктивно уперся рукой в стену и зашипел в темноту:

— Дервиш, что это такое?

— Без понятия, — с тревогой в голосе отозвался проводник.

— Может, арелиат уже сел?

— Вы думаете, он должен приземляться? Мне кажется, тут не все так просто…

Борис снова прислушался. В какой-то момент ему почудилось, что внизу, во все еще залитом водой пространстве под галереей, кто-то скребется. На лбу у полковника выступил пот. Резко повернувшись, Козак врубил свой прожектор на полную мощность и принялся полосовать широким лучом темное зеркало бассейна. Вода стояла еще довольно высоко, уйдя за все это время лишь на полтора метра — теперь стало видно, что галерея с обеих сторон действительно ведет куда-то вниз, как будто вход во внутренние помещения находился почти напротив того туннеля, по которому они пришли сюда. Ничего так и не увидев, Борис выключил свет. И скрежет, уже более отчетливый, повторился вновь, причем звучал он как бы издалека… очередные акустические фокусы?

Козак не успел обсудить эту тему с Дервишем — в туннеле, рядом с которым он стоял, раздался крик: такой же далекий, но совершенно отчетливый. Кто-то вопил там, далеко от них, и в вопле его смешивались ужас и боль. Борис крепче сжал рукоять излучателя и отодвинулся чуть назад.

— Там кто-то… — проговорил Новак.

— Тихо! — яростно зашипел на него Борис. — Готовность один!

Он поднял над головой прожектор — палец лежал на кнопке включения, — и приготовился стрелять. Лишь бы, черт, первым не вынесло Хендрика!.. и тут прямо ему под ноги вылетел какой-то куль.

В ослепительно брызнувшем потоке белого света лежало окровавленное и изломанное до совершенно ватного состояния человеческое тело. Никто даже не подумал выстрелить в него: настолько непонятным и пугающим выглядела открывшаяся, едва загорелся прожектор, картина. Конечности трупа — при жизни это был мужчина с густой черной бородой, — оказались переломаны в нескольких местах сразу, а лицо представляло собой сплошную кровавую маску, выбитый правый глаз повис на нервах…

— Что. Там. Происходит? — очень четко поинтересовался серый от ужаса Дервиш.

— Лучше помолчать, — шепотом ответил ему Козак и выключил фонарь.

Рядом с ним отчетливо щелкнули несколько раз чьи-то зубы. Борис не понял даже а — ощутил: Азаро, и повернувшись, хлопнул парня по плечу. Брайан немного обмяк.

— Если мы тут не свихнемся, — прошипел Козак, — выпивка в лучшем кабаке — за мой счет.

Труба донесла до него непонятный звонкий удар, потом наконец раздалось приближающееся шуршание. Палец на кнопке фонаря напрягся почти до судороги. Шуршание быстро усиливалось, и вот что-то шлепнулось в метре от полковника. Вспыхнул свет. На темном каменном полу лежал, суча ногами в попытке подняться, громадный человек в каком-то незнакомом Козаку светлом шлеме с поднятым забралом. Его одежда — нечто вроде коричневого плаща с короткими рукавами, была разодрана в клочья и окровавлена.

— Не стрелять! — рявкнул Козак и, наклонившись над пришельцем, придавил его грудь носком сапога.

— Что там такое? — зарычал он, держа фонарь так, чтобы свет бил тому прямо в глаза. — Кто там стреляет?

— Не пойму… — просипел мужчина, и на губах его вдруг запузырилась темная кровь. — Какие-то парни… снаружи…

— Где Ледбеттер?! Он с вами?

— Ка… кой бет… тер?

— Хендрик Ледбеттер, ученый — высокий, светловолосый? Отвечай!

— Они… с другой стороны… я с Гу…

Раненый страшно захрипел, несколько раз дернулся и обмяк.

— Дьявол… — Козак выпрямился и посмотрел на своих людей. — Там их кто-то убивает… всерьез.

Ингмар Хеннен медленно сполз по стене и уселся на корточки, не выпуская, впрочем, из рук излучатель. Козак увидел, как побелели костяшки на пальцах Жакова, сжимавшего рукоять своей пушки. Азаро смотрел куда-то в сторону, и один лишь Новак оставался по-прежнему невозмутимым.

— Это был человек Гусака, — уверенно произнес Дервиш. — Я видел такие шлемы. Кто их делает, не знаю, но — не у нас.

— Чихать на Гусака! Где, интересно, остальные?

Борис всунул голову в черный провал наклонного туннеля и прислушался, но не услышал ничего, кроме легкого подвывания ветерка.

— Пауль, — очень тихо позвал он, — залезьте-ка в свою дырку, может, там чего происходит?

Дервиш послушно приблизился к жерлу туннеля и заглянул туда. Через пару секунд он резво выпрямился:

— Гасите свет, сюда едут. Сразу двое, кажется…

Козак развернулся, немного отодвинув в сторону трясущегося от ужаса Азаро.

— Не бойся ты так, — сдавленно попросил он его. — Все там будем…

Шуршание, слышимое на этот раз даже снаружи, потом короткий вскрик, свет — и из трубы вылетел, тотчас же вскочив на ноги, рослый молодой парень в камуфляже без знаков различия. Борис замешкался, не желая пока стрелять, и тут следом за первым появился второй, чуть постарше, точно так же одетый и экипированный, с армейским излучателем в руках.

— Бублик! — рявкнул Борис и выстрелил одновременно со снайпером.

Тела вновь прибывших — те, ослепленные невыносимо ярким после путешествия по темной трубе светом прожектора, среагировать попросту не успели — брызнули фонтанами крови. Одному снесло верхнюю часть черепа, и он рухнул в воду, а второй получил очередь поперек груди (это была работа Бориса) и, упав на колени, медленно завалился вбок.