Лайон де Камп - Создатели континентов

— Вот он, босс, — сказал Лундквист осирианцу.

— Ну-ну, — промолвила рептилия. — Подойди и посмотри на меня, мистер Крахам!

Грахам, внимательно слушая, все же с трудом мог разобрать смысл фразы из-за свистящего акцента, делавшего половину произносимых звуков непонятными. Полагаясь на шлем под париком, он выполнил приказание. Два больших зеленых глаза чужака злобно уставились на него. Щетина под париком у Грахама встала дыбом, а комната словно поплыла.

— Повторяй за мной, — сказал осирианец. — «Я, Кордон Крахам…»

— Я, Гордон Грахам.

— Принимаю тебя, ша-акфи Тейерхию…

— Принимаю тебя, ша-акфи Тейерхию… («В мои жены, что ли?», — подумал Грахам. Боже, какая чушь лезет в голову!)

— В качестве моего абсолютного повелителя.

— В качестве моего абсолютного повелителя.

— Пока не буду освобожден тобой от этой клятвы.

— Пока не буду освобожден тобой от этой клятвы.

— И буду честно выполнять все приказы.

— Что? — спросил Грахам.

— И буду честно выполнять все приказы! Ты что, не понял, турак!

— Сразу не смог…

— Тебе не нравится мой анклийский? — злобно зашипело существо, обнажив крокодильи зубы. — Я говорить на совершенный анклийский! Никакой акцент!

Грахам решил не вступать в дискуссию по вопросу, который, судя по всему, был больной мозолью осирианца, и просто сказал:

— И буду честно выполнять все приказы.

— Даже ценой шизни.

— Даже ценой жизни.

Так вот в чем дело! Наверное, именно этого осирианца встретила Бетти на вечеринке в Боунтоне, и это он был окружен длинногорлыми кружками-бутылками. Известный предприниматель и его партнер тотианец — как там его по имени? — Адзик. Не напейся тогда Тейерхия, многое могло бы повернуться по-другому. Ша-акфа наверняка бы присутствовал на заседании Черчиллианского общества, или хотя бы сидел где-нибудь в соседней комнате и руководил происходящим. А его бандиты не допустили бы всех тех ошибок, которые привели к создавшейся ситуации.

И что теперь делать? Как ведут себя люди под действием осирианского гипноза? Грахам помнил только эпизод из фильма «Опасная планета», где героиня, которую играла Ингрид Демитриу, попала в лапы к злодею, которого играл знаменитый осирианский актер Факхисен.

Как и загипнотизированная героиня фильма, Грахам театрально вскинул руки к голове и издал громкий стон, словно нашел грубую ошибку в своих недельных вычислениях, которые только что закончил. Он устало промолвил:

— Нельзя ли мне на минуту присесть? Кажется, у меня слегка болит голова.

— Так и толжно быть. Будешь тшуствовать себя лутше через некоторое время, — довольно изрекла рептилия.

Когда минута прошла, Грахам увидел, что все встали и выжидательно смотрят на него. Осирианец скакнул вперед и схватил его за плечо своими когтистыми лапами:

— Это ты Кордон Крахам, кеодезист проекта Камановия, или не ты?

Теперь надо было действовать осторожно.

— Я, господин. То есть один из геодезистов.

— И ты знаешь, кде в океане должны опускаться друкие капсулы, или не знаешь?

Информация об этом публиковалась в сотне изданий и не составляла никакой тайны.

— Да, — сказал Грахам.

— А тогда я хотшу знать, какие капсулы будут взрывать и по чей приказ, чтобы поднять Камановия над поверхность до двадцать девятое ноября этот код!

Так вот в чем дело! Но зачем, ЗАЧЕМ? В этом по-прежнему не было никакого смысла. Именно с 29 ноября начинал действовать договор Всемирной Федерации с Теофило Марчем. Ясно, что тут была какая-то связь. Если континент поднимется до этой даты, то, скорее всего, возникнет небольшая неразбериха, хотя квалифицированные юристы Всемирной Федерации наверняка найдут выход.

В любом случае, надо было обязательно со всем этим разобраться. Поэтому он ответил:

— Не знаю.

— О, все ты знаешь, — не отступался Тейерхия. — Ты будешь коворить, или мы найдем способ тебя заставить?

Грахам все равно лишь отрицательно потряс головой.

Лундквист заметил:

— Похоже, он нарывается, босс. Быстро у него язык развяжется, когда ты им займешься.

— Всяко может быть, — усомнился Варшауэр, гнусавя из-за поврежденного носа. — Иногда, когда приказ вступает в противоречие с намерениями человека и он сопротивляется слишком сильно, то даже после обработки трудно заставить его что-то сделать.

Лундквист предложил:

— Не знаю, насколько я понял причудливый язык Арти, но скоро все выяснится. Дайте мне только немножко вывернуть ему руку…

Тейерхия взмахнул когтистой лапой:

— Нет, у меня есть метод лутше. Иди и приведи еще одна наш кость.

— О, сейчас, — согласился Лундквист, и Грахам услышал в его словах оттенок садистской насмешки.

Лундквист с Эдвардсом вышли и через несколько минут вернулись с закованной в наручники Джеру-Бхетиру.

— Городон! — воскликнула она. — В чем дело? Что они собираются делать с нами?

— Не знаю, Бетти. Они хотят … выудить у меня кое-что мне неизвестное.

— Ты имеешь в виду, что говоришь, будто неизвестно, — поправил его Лундквист. — Вы, два придурка, держите ее покрепче. А вы двое, сходите на кухню за старым столом. И за резаком.

Когда все требуемое принесли, Лундквист сказал:

— О'кей, приятель, я теперь смотри сюда, если ты все позабыл про свои капсулы. И каждую минуту, пока ты будешь вспоминать, я буду отсекать твоей милашке по одному суставу пальцев, пока от них ничего не останется. Все готово?

Они прижали ее руку к старому столу. Она закричала, но на нее не обращали никакого внимания. Лундквист, с плотоядно поблескивающими глазками, посмотрел наверх. Проследив за его взглядом, Грахам увидел звуконепроницаемый потолок. Один из бандитов не спеша достал на всякий случай из кармана пистолет.

Лундквист поднял резак.

V

— Подождите, — крикнул Гордон Грахам.

— Да? — отозвался Тейерхия.

Грахам лихорадочно искал выход. Если есть причины верить, что у этих остолопов совсем съехала крыша и они собрались взорвать Землю, или завоевать Солнечную систему, или сотворить еще какое-то сумасбродство, то, может, и следует пожертвовать и собой, и Джеру-Бхетиру. С другой стороны, незачем было позволять ее калечить, только чтобы предотвратить небольшое мошенничество или воровство, которое, скорее всего, и намечалось. Конечно, если он ошибется… Он внутренне содрогнулся и отбросил эту мысль. Пока нужно было сделать все возможное, чтобы как-то взять ситуацию под контроль.