Тёмные Воды. Зимний апокалипсис - Алексей Тимофеевич Черкасов

свернул в сторону Москвы. Как ни странно, здесь было посвободнее, вероятно, банды здесь свирепствовали меньше. Машин было немного, тел мёртвых людей почти совсем не попадалось. Стало меньше и животных.

А ещё стало ощутимо теплее. Когда животных вокруг не стало, я припарковался возле стоявшего на обочине «мерседеса» и вышел из машины. По ощущениям, было градусов двадцать, в куртке мне стало жарко, и я бросил её на заднее сиденье машины.

Я вспомнил нашу с Машей поездку в Гороховку и тамошний мороз. Получалось, что при движении на юго-восток холодало, а на северо-запад — теплело. Похоже, что именно там, на северо-западе, находился источник тепла.

Перелив из бака «мерседеса» всё, что там было, в свой, я сел в машину и поехал дальше. Через несколько километров закончились линии электропередач — все они валялись на земле, указывая верхушками в одну сторону. Многие деревья в посадках вдоль дороги были тоже повалены, как будто здесь прошёл ураган, а ещё через пять километров выкорчевано было тотально всё, и местность была как бы срезана каким-то грандиозным бульдозером. От края до края царствовала пустошь, на которой тут и там валялись поваленные деревья, а местами просто стволы. Трасса была повреждена, она как бы вздыбилась. Я ехал на бугорок, и горизонт был совсем близко, в сотне метров. Когда дорога кончилась, я вышел из машины и пошёл пешком. Приходилось продираться через валявшиеся повсюду валуны и вырванные куски асфальта. Становилось всё жарче, и я пожалел, что не оставил в машине свитер с рубашкой. Примерно через полчаса я заметил туманную дымку над горизонтом, затем сам угодил в этот туман, а ещё через полчаса обнаружил себя стоящим над обрывом.

Стоя на краю, я смотрел вниз. Судя по всему, это был огромный котлован или каньон. Стенки его были оплавлены. Я лёг на землю и заглянул вниз. В нескольких метрах ниже были потёки стекла — вероятно, это песочный слой стёк под действием высокой температуры. Весь каньон был заполнен водяным паром, из-за этого видимость ограничивалась семью-десятью метрами. Воздух был горячим, не меньше пятидесяти градусов, а из-за экстремальной влажности было тяжело дышать.

Я хотел было спуститься вниз по стенкам обрыва, но не находил места, где это можно было бы сделать — стены были почти отвесными и гладкими. К тому же, я сомневался, что, спустившись, смогу выбраться обратно. Поэтому мои исследования на этом были прекращены.

Я не сомневался, что это было место падения того гигантского метеорита или астероида, который пролетел над нами в конце августа. По грубым прикидкам от каньона до нашего дома было километров сорок-пятьдесят. Размер воронки я оценить не мог из-за застилающего всё пространство пара.

Это и был тот источник тепла, который не дал нам замёрзнуть. Внизу, на дне воронки, происходило что-то, сопровождавшееся выделением большого количества тепла. Судя по водяному пару, там нагревалась вода, которая постоянно испарялась. Это объясняло и обилие дождей в последние месяцы. Понятным стало и то, почему в Гороховке оказалось холоднее, чем в Каюжном — она находилась примерно вдвое дальше от «грелки». Этим же объяснялось и нашествие разного зверья в нашу местность — не исключено, что в сотне километров на юг была уже полярная зима, и животные мигрировали туда, где теплее.

Больше здесь делать было нечего. Вся моя одежда была мокрой — и от обволакивающего пара, и от пота. Я повернулся и пошёл прочь от каньона. Спустя час с небольшим я добрёл до своей машины. Здесь было жарковато, но посуше. Я разделся до трусов и развесил одежду на открытых дверцах машины сушиться — ехать в мокром не хотелось, к тому же дальше была более прохладная местность, а простужаться в мои планы не входило.

Через час одежда высохла, я оделся и пустился в обратный путь. Пришло в голову поехать домой другой дорогой. Во-первых, чтобы избежать встречи со свирепыми псами. Не то, чтобы я боялся, но мне было некомфортно ехать среди бесконечного лая и бросающихся под колёса собак. Во-вторых, вид истерзанных мёртвых тел действовал на меня удручающе. В-третьих, я хотел немного проехать по окрестностям, в которых мы ещё не бывали и, возможно, обнаружить там что-нибудь полезное.

Поэтому при первой же возможности я свернул с трассы и затрясся по размытым просёлочным дорогам. Температура воздуха здесь была комфортной, в районе двадцати градусов тепла, и я ехал с приоткрытой форточкой. Из автомобильного плейера лилась музыка. Когда-то Стас назаписывал мне музыки разных жанров — рок, джаз и даже классику, и теперь, когда я включил его, оттуда раздались звуки концерта соль минор Вивальди. Я никогда не был поклонником классической музыки, но именно Вивальди казался мне удивительно современным. Его музыка была лёгкой и лишённой занудства других композиторов «древности». От Вивальди веяло свежестью и азартом, своим могучим драйвом он мне напоминал рок.

Дорога была сравнительно неплохая, но извилистая. Я ехал, не торопясь, одна за другой за окном проплывали опустевшие деревушки. Местность была перенаселена животными, в том числе, довольно экзотическими, которых я прежде не встречал, и теперь мне было понятно, почему: всё это зверьё откочевало сюда из замороженных местностей. Я прикинул градиент изменения температуры по итогам моих поездок в разные стороны от Каюжного. Получалось, что каждые двадцать-тридцать километров по мере удаления от места падения астероида холодало на пять-десять градусов. Невольно я подумал о Полянах — если этот градиент был верным, то там сейчас было под сотню ниже нуля. И если Стас там, если он жив, то ему сейчас наверняка приходится несладко.

Потом я задумался о том, что если где-то недалеко есть выжившие люди, которые никуда не сбежали от морозов, а остались в своих домах, то сейчас они вполне могут начать мигрировать ближе к источнику тепла, а это могло представлять для нас опасность. К этому стоило подготовиться…

С такими мыслями я проехал очередной поворот, как вдруг боковым зрением увидел промелькнувшую на обочине человеческую фигуру. Я резко снизил скорость, и до нового поворота успел разглядеть в зеркале заднего вида человека, сидящего прямо на земле.

Я уже проехал поворот и засомневался, останавливаться ли — это могло быть опасно, однако рассудил, что в таком безлюдном месте устраивать засаду было бы нелепо. Правда, опасность могла исходить не только от людей, но и от зверей, которых тут было пруд пруди, но у меня был вальтер.

Я остановился, вышел из машины и пошёл назад. Пройдя поворот, увидел, что там, где ещё минуту назад кто-то сидел,