Журнал «Если» - «Если», 1991 № 01

Товарищ Орусий слегка встряхнул Славского, и тот замолк.

— Вы должны простить его взрывы, мистер Джоэнис. Он ведущий теоретик партии, отсюда — тенденция к самопроизвольной речи. Так на чем мы остановились?

— Мне кажется, я только что объяснил, — весомо произнес маршал Тригаск, — что наша оборона в безупречном порядке.

— Совершенно верно, — подхватил Орусий. — Ваше правительство не должно обманываться на этот счет. И не должно придавать никакого значения Йингдравскому инциденту. Ваши пропагандисты наверняка подали его в искаженном виде.

— Во время инцидента я лично командовал войсками, — сказал маршал Тригаск, — и могу рассказать совершенно точно, что произошло. Мои части — Первая, Восьмая, Пятнадцатая и Двадцать пятая армии — проводили полевые учения под Йингдравом, возле границы с Китайской Народной республикой. Во время этих учений мы были предательски атакованы бандой китайских ренегатов, купленных на западное золото и каким-то образом ускользнувших от пекинских властей.

— Я в то время осуществлял политический контроль, — сказал Орусий, — и могу подтвердить слова маршала. Эти бандиты подобрались к нам под видом китайских Четвертой, Двенадцатой, Тринадцатой и Тридцать второй народных армий. Естественно, мы информировали Пекин, а затем предприняли необходимые шаги, чтобы отогнать ренегатов за границу.

— Они, разумеется, утверждали, что это они отгоняют нас за границу, — иронично улыбаясь, добавил маршал Тригаск. — Именно таких заявлений мы и ожидали от бунтовщиков. Началось сражение. Тем временем прибыло послание из Пекина. К сожалению, мы не смогли его перевести и отправили в Москву. А пока мы сражались, не покладая оружия.

— Пришел перевод, — продолжал Орусий. — Послание гласило: «Правительство Китайской Народной Республики с негодованием отметает все подозрения в экспансионизме, особенно по отношению к богатым пустующим землям, примыкающим к границам перенаселенного Китая. Никаких бунтовщиков на территории КНР нет, поскольку в истинно социалистическом государстве их не может быть. Поэтому прекратите свои провокации на наших миролюбивых границах».

— Можете представить себе нашу растерянность, — подхватил маршал Тригаск. — Китайцы настаивают, что никаких бунтовщиков нет, а мы сражаемся по меньшей мере с миллионом солдат, и все — в краденой форме китайской народной армии!

— По счастью, — сказал Орусий, — в качестве советника прибыл представитель Кремля, специалист по Китаю. Он разъяснил, что мы можем не обращать внимания на первую часть: слова об экспансионизме — это что-то вроде приветствия. Вторая часть, по поводу отсутствия бунтовщиков, предназначалась для поддержания престижа. Поэтому он рекомендовал без колебаний оттеснить бунтовщиков в Китай.

— Это, однако, оказалось весьма трудным делом, — сказал маршал Тригаск. — Бунтовщики получили подкрепление еще в несколько миллионов. Благодаря подавляющему численному превосходству они оттеснили нас до Омска, по пути разграбив Семипалатинск.

— Видя, что ситуация может приобрести серьезный оборот, — сказал Орусий, — мы призвали резервы и сформировали дополнительно двадцать армий. Перебили бунтовщиков без счету, а остальных прогнали через весь Сяньцзян до Цзюцюаня.

— Мы решили, что на этом дело кончится, — сказал маршал Тригаск, — и шли на Пекин, чтобы обменяться мнениями с правительством Китайской Народной Республики, но бунтовщики внезапно возобновили атаку. Теперь их насчитывалось около пятидесяти миллионов. К счастью, не все были вооружены.

— Даже у западного золота есть пределы, — заметил Орусий. — Мы получили новое послание из Пекина. От нас требовали немедленно покинуть территорию Китая и прекратить атаковать обороняющиеся части Народной армии.

— Мы-то поняли это буквально, — сказал Орусий. — Но не учли восточного коварства соседа: послание было составлено таким образом, что, прочитанное наоборот, оно гласило стихами: «Как прекрасна ладья/Плывущая по реке/Мимо моего сада».

— Самым неприятным было то, — продолжал маршал Тригаск, — что ко времени, когда мы его расшифровали, нас заставили отступить от границ Китая через всю Азию до Сталинграда. Там мы встали насмерть, уничтожили миллионы врагов и были отброшены до Харькова, где снова встали насмерть и опять были отброшены — на этот раз до Киева. И вновь были отброшены и встали насмерть под Варшавой. Теперь уже сложившуюся ситуацию мы стали рассматривать как тревожную. Мы собрали армии Восточной Германии, Польши, Чехословакии, Румынии, Венгрии и Болгарии. Албанцы предательски присоединились к грекам, которые вместе с югославами ударили по нашим войскам с тыла. Мы отразили нападение и сконцентрировали силы на главном направлении удара — на восток. Вскоре мы атаковали китайских бунтовщиков всей мощью на всем протяжении семисотмильного фронта. Противник покатился назад, прямо до Кантона, который мы уничтожили.

— Там, — продолжал Орусий, — бунтовщики бросили в бой последние резервы, и мы отступили до границы. После перегруппировки несколько месяцев велись приграничные бои. Наконец, по взаимной договоренности обе стороны отвели свои войска.

— Я-то как раз хотел продолжать наступление, — сказал маршал Тригаск, — но более осторожные товарищи напомнили, что у меня осталось всего несколько тысяч измотанных людей, которым предстояло сдерживать сильно потрепанных, но все еще рвущихся в бой бунтовщиков. Это бы меня не остановило, но мой коллега Орусий резонно подметил, что теперь это стало внутренним делом Китая. Так закончился Иингдравский инцидент.

— Должен добавить, что на Западе не знают истинного масштаба этой стычки, так как ни мы, ни Китай об этом не сообщали, а донесениям отдельных наблюдателей никто не поверил. Вы, вероятно, удивлены нашей откровенностью?

— Действительно, — согласился Джоэнис.

— О, мы знаем! У нас есть свои каналы информации. Нам известно о прокоммунистической речи, произнесенной вами в Сан-Франциско, и о расследовании в подкомиссии сената. Нам известно, что за вами следило ЦРУ, поскольку мы сами следили за ним. И, разумеется, коллеги Арнольда и Рональда Блейков сообщили нам о больших услугах, оказанных вами нашему общему делу, и о том, сколь изобретательно вы избегали всяких контактов с ними. Наконец, мы видели, каких успехов вы достигли, втираясь в доверие правительства и занимая ключевые посты. Словом, мы рады сказать: «Добро пожаловать домой, товарищ!».

— Я не товарищ, — ответил Джоэнис, — и служу американскому народу в меру своих способностей.