Дэрил Грегори - Пандемоний

На картине колодец был немного не таким, каким явился мне там, на дне озера, однако суть была передана точно. Черно-красно-пурпурные полосы закручивались спиралью, уходя куда-то вглубь, вернее, в бесконечность. Я протянул руку к холсту, однако дотрагиваться не стал. Я представил, как моя рука погружается в него, как колодец затягивает ее, по локоть, по плечо, а потом и всего меня. Я отступил — меня замутило, голова закружилась.

И вновь позади меня прозвучал писк проржавевших петель. Я резко обернулся к двери.

В комнату, толкая перед собой старинное деревянное кресло-каталку, въехал немолодой мужчина.

— Извините, — произнес я в свое оправдание, — я не хотел…

Он поднял руку — то ли чтобы успокоить меня, то ли чтобы заткнуть мне рот, не берусь утверждать, что именно, и подкатился ближе. Мужчина был худ, с огромным лбом и седыми волосами. На нем была свободная белая рубашка и голубые штаны, то ли пижамные, то ли из разряда тех, что носит персонал больниц. Волосы его начинались на уровне ушей и свисали до плеч, где сливались с седой бородой, которая доходила до груди.

— Декабрь 1912 года, — произнес мужчина. Голос у него был негромкий, но проникал в душу. — Доктор Юнг перенес то, что многие именуют срывом, а другие — прорывом.

Он подтолкнул пустое кресло в пространство между стулом и кушеткой.

— Сам доктор называл это словом Некия. Это был своего рода спуск в преисподнюю, на манер Улисса.

А, понятно, что это за Некия, подумал я.

— По словам доктора, пол под его ногами ушел вниз, и он по собственной воле предпочел падение, — продолжал бородатый старик. Рассказывая, он аккуратно настроил угол кресла — то отступал, то подкатывал ближе, — пока не установил его прямо передо мной. — Падение в бездну, в утробу первичной жизни.

Он выпрямился и кивком указал на черный колодец.

— Нет, вы только представьте себе, он сделал это по собственной воле!

Старик произнес это так, словно подмигнул мне. Не знаю, то ли он и вправду смеялся надо мной, то ли пытался убедить, что шутит.

— Должно быть, вы и есть доктор Вальдхайм, — предположил я.

Помнится, О'Коннел говорила, что эти психоаналитики муж и жена.

Старик энергично затряс головой.

— Нет-нет, я — другой доктор Вальдхайм. Можете называть меня Фред.

Он приблизился к одному из стенных выступов, мимо которого я только что прошел. Передвигался Фред медленно, но, судя по всему, в посторонней помощи не нуждался.

— После того как доктор туда провалился, его представили многим выдающимся личностям. Они и стали его проводниками по подземному царству.

Фред указал на портрет пожилого мужчины рядом с обнаженной девушкой и ее черной змеей.

— Первыми были Илия и Саломея. Они первыми умастили его как Христа — Христа внутри каждого из них. — Фред улыбнулся. — Хотя и не каждого из нас.

С этими словами Фред перешел к крылатому старику с дьявольскими рожками.

— Это Филемон, самый главный советник доктора. Видите четыре ключа, которые он держит в руках? Они символизируют Четверицу: Отца, Сына, Святого Духа и Дьявола. Доктор Юнг первым понял, что разделение бога и сатаны искусственно, это порождение позднего христианства. Гностики понимали, что существует один-единственный бог — некоторые называли его Абраксас, хотя на самом деле имен у него много, — и что истина и ложь есть аспекты одного и того же.

Я стоял и пытался сообразить, как мне выбраться из библиотеки. Позади зияла разверстая пасть черного колодца, головокружительная бездна.

— Да, конечно…

— Тем не менее, — не торопясь, продолжал Фред, — не исключено, что у доктора — как бы это помягче выразиться — слегка поехала крыша.

Он посмотрел в сторону коляски и усмехнулся. Сухой, язвительный смешок.

Я также вымучил улыбку.

— Похоже, мне пора в постель.

— Секундочку, я сейчас покажу самое интересное.

Старик жестом пригласил меня подойти к кафедре, на которой лежал раскрытый увесистый том.

Страницы были старые и толстые и, по всей видимости, вручную переплетены в кожу. Сама кожа была темно-красная, почти бордовая.

— А-а-а, — протянул я. — Наверно, это и есть та самая «Красная Книга», о которой я столько слышал.

Старик довольно рассмеялся.

— Это всего лишь копия, но мы попытались сделать ее как можно более близкой к оригиналу.

Одна страница представляла собой иллюстрацию, другая — написанный от руки текст. Я шагнул ближе к рисунку. На нем было изображено ангелоподобное создание в короне из звезд и с огромными крыльями за спиной. Оно чем-то напоминало Филемона, но было более изящным. Кто-то оставил на полях надпись: Ка. Интересно, что за слово, наверное, опять какое-нибудь греческое? Мелкий почерк, которым был испещрен соседний лист, читался с трудом, но по крайней мере это был английский язык. Кто-то подчеркнул следующие строки:

Архетип — это фигура, демон, человек или процесс, который постоянно повторяется в истории человечества. Причем тогда, когда творческой фантазии ничто не мешает.

— После Некии он записал свои самые яркие впечатления здесь, — продолжал тем временем Фред. — Эту книгу биографам доктора не показывали — слишком велик риск, что массы истолковали бы ее неправильно. Гностические тексты вроде этого подобны мандалам, колесам внутри колес. Но у меня такое предчувствие, что вы найдете ее полезной для себя. — Он жестом изобразил, будто листает страницы. — Давайте, не стесняйтесь.

Я последовал совету и, чтобы его не обижать, быстро перелистал несколько страниц.

— Одержимость интересовала его с самого начала, — пояснил Фред. — В 1895 году он присутствовал на сеансе, во время которого в его тринадцатилетнего кузена вселился дух их общего прадеда, Самуила Прайсверка. Это был первый из многочисленных случаев одержимости. Позднее доктор и сам научился вызывать духов, или, как он сам это называл, «осуществлял трансцендентную функцию». Правда, вскоре он начал опасаться, что архетипы, эти «невидимые личности», подомнут его под себя, и взялся за разработку ритуалов, призванных не допустить этого. Он проводил дни, строя миниатюрные деревни, населяя их крошечными фигурками, которые должны были привлекать к себе духов. После чего уничтожил эти фигурки, совершив символическое жертвоприношение.

Я оторвал взгляд от книги.

— Ну и как, сработало?

— По всей видимости, да, — пожал плечами Фред.

— И что вы советуете мне сделать? Купить себе набор «Лего»?

Фред рассмеялся.

— «Лего» не помешает. Правда, мы давно выяснили, что часто помогает сам по себе разговор.