Эдмонд Гамильтон - Рассказы. Часть 1.

– Но это есть! – оборвал его Хэрримэн. Его глаза сверкали от возбуждения. – Изменения в генетической программе! – воскликнул он. – Только в этом может быть дело. Воздействие на плод…

Он хлопнул кулаком по ладони.

– Я понял! Электрический разряд, от которого пострадала мать ребёнка за год до его рождения. Вот что случилось: выброс жесткой радиации, который задел и изменил его гены. Ты помнишь опыты Мюллера…

Любопытство медсестры взяло верх над субординацией. Она спросила:

– Что-то случилось, доктор? Что-нибудь с его спинкой? Или что-нибудь ещё хуже?

– Ещё хуже? – переспросил доктор Хэрримэн. Переведя дыхание, он сказал медсестре: – Этот ребёнок, этот Дэвид Рэнд – уникальный случай в истории медицины. Таких, как он, никогда – насколько известно – не было, и то, что с ним произойдёт, не происходило ещё ни с одним человеком. И всё благодаря электрическому разряду.

– А что с ним произойдёт? – испуганно спросила медсестра.

– У этого ребёнка будут крылья! – закричал Хэрримэн. – Это зачатки крыльев, которые очень скоро прорежутся и вырастут так же, как прорезаются и растут у птенца. Старшая медсестра смотрела на него, не мигая.

– Вы шутите, – наконец сказала она в тупом недоумении.

– Господи, неужели вы думаете, я стал бы шутить по такому поводу? – не унимался Хэрримэн. – Я, знаете ли, не меньше вас поражен, хотя у меня и есть научное объяснение. Строение этого ребёнка абсолютно отличается от строения человека. Кости у него полые, как у птицы. Кровь, вероятно, тоже другая, и весит он лишь одну третью от веса нормального младенца. А его торчащие лопатки – это проекция костей, к которым крепятся несущие мышцы. Рентген ясно показывает рудиментарные перья и кости самих крыльев.

– Крылья! – как во сне, повторил Моррис. Через секунду его озарило:

– Хэрримэн, этот ребёнок сможет…

– Да, этот ребенок сможет летать! – заявил Хэрримэн. – Я в этом уверен. По всему видно, что крылья будут большими, а его тело настолько легче нормального, что они без труда поднимут его в воздух.

– Господи, Боже мой! – запричитал Моррис.

Он диковато посмотрел на младенца. Тот перестал орать и слабо шевелил пухлыми ручками и ножками.

– Быть этого не может, – сказала медсестра, прибегая к здравому смыслу, – как могут у ребёнка, у человека быть крылья?

Не долго думая, доктор Хэрримэн ответил:

– Причина в глубоких изменениях генетической структуры. Гены, как вам известно, это мельчайшие элементы, отвечающие за строение любого существа. При изменении генной структуры изменяется строение потомства, чем обусловлены различия в цвете, форме и всём остальном у детей. Эти различия зависят от сравнительно небольших изменений в генах.

Но генетическая структура родителей этого ребёнка в корне изменилась год назад. Электрический разряд должен был сильно повлиять на их генные структуры. Мюллер из Техасского университета доказал, что эти структуры могут быть значительно изменены радиацией, и что по строению тела потомство будет сильно отличаться от родителей. Происшествие в метро породило совершенно новую структуру в родителях ребёнка, что и привело к превращению его в крылатого человека. Он является тем, что биологи обычно называют мутантами.

Моррис встрепенулся:

– Боже правый, что будет твориться в газетах, когда они доберутся до этой истории! – Они не должны до неё добраться, – заявил доктор Хэрримэн. – Рождение этого ребёнка – одно из величайших событий в истории биологии, и оно не должно стать дешевой сенсацией. Мы должны хранить его в абсолютной тайне.

Продержаться им удалось три месяца. За это время маленький Дэвид Рэнд получил в больнице отдельную комнату, и заботились о нём только старшая медсестра и два врача. В течение трёх месяцев предсказание доктора Хэрримэна полностью подтвердилось. Округлые выступы на спине ребёнка росли с невероятной быстротой, и в итоге нежная кожа прорвалась под напором двух маленьких костистых отростков, в которых безошибочно угадывались крылья.

Маленький Дэвид дико кричал в эти дни, когда у него резались крылья. Эта боль была намного сильнее той, от которой страдают младенцы при появлении зубов. Но два врача всё смотрели и смотрели на его крылышки, даже теперь с трудом веря собственным глазам. Они видели, что ребёнок также хорошо управляет этими крыльями, как своими руками и ногами, – при помощи сильных мускулов у их основания, которых нет ни у одного человека. И ещё они видели, что, хотя Дэвид и растёт, его вес всё также составляет одну треть от нормы младенца его возраста, и что у него чрезвычайно быстрый сердечный ритм, а кровь намного горячее, чем у любого человека.

И, наконец, это произошло. Старшая медсестра, не в силах больше скрывать разрывавшую её страшную новость, рассказала о неё родственнице под строжайшим секретом. И через два дня история появилась в нью-йоркских газетах.

У дверей больницы выставили охрану для отпора ухмыляющихся репортёров, которые явились для сбора фактов. Все они были настроены откровенно скептически, и заметки писались в ироническом тоне. Публика потешалась. Ребёнок с крыльями! Какую утку они подсадят в следующий раз?

Но через несколько дней тон заметок изменился. Кое-кто из больничного персонала, заинтригованный газетной шумихой, заглянул в комнату, где пускал пузыри Дэвид Рэнд, разбрасывая своими ручками, ножками и крылышками. Они печатно пролепетали о том, что вся история была чистой правдой. Одному из них, энтузиасту фотографии, даже удалось сделать снимок младенца. Какой бы нечёткой фотография ни была, она явно изображала ребёнка с какими-то крыльями, растущими из его спины.

Больница превратилась в осаждённую крепость. Репортёры и фотографы колотили двери и скандалили со специальным нарядом полиции, выставленным для охраны. Крупнейшие информационные агентства предлагали доктору Хэрримэну большие суммы за рассказы и фотографии крылатого ребёнка, предназначенные только для них. Публика принялась с жадностью поглощать любые сведения.

В итоге доктору Хэрримэну пришлось сдаться. Он разрешил группе из двенадцати репортёров, фотографов и видных физиологов посетить ребёнка.

Дэвид Рэнд лежал, осмысленно глядя на них голубыми глазками, ухватившись за большой палец на ножке, а у видных физиологов и журналистов глаза лезли на лоб. Физиологи сказали:

– Это невероятно, но это факт. Никакого подлога – у ребёнка действительно есть крылья.

Репортёры набросились на Хэрримэна с вопросом:

– Когда он подрастёт, он сможет летать?

Хэрримэн ответил кратко:

– Пока мы не можем сказать, как будет он развиваться в дальнейшем. Но если развитие продолжиться так, как оно идёт сейчас, он сможет летать.