Майк Резник - Пророчица

— У тебя там есть проблемы?

— Пока нет, но в любой момент могут возникнуть. Я здесь вынужден действовать вслепую. Я не знаю о ваших планах и знаю достаточно о Пророчице, чтобы он подумал, будто мне известно гораздо больше.

— Понятно, — ответил Айсберг. Связь на короткое время прервалась. — Ладно. Полагаю, нам пора отправляться в путь.

— Отправляться куда?

— Ну это образное выражение, — ответил Айсберг. — В путь отправлюсь я. Ты останешься там, где находишься.

— Что вы хотите, чтобы я делал?

— Чтобы ты как-то убедил Помазанного атаковать планету Моцарт, причем атаковать всеми силами, которые у него имеются.

— Моцарт? — переспросил Ломакс, нахмурившись. — Никогда о такой не слышал.

— Это третья планета в системе Симфония. Альфа Монтана III на твоих картах.

— И что особенного в этой планете?

— Там находится Пенелопа Бейли.

— На самом деле или мы хотим, чтобы он так считал?

— Она действительно там.

— И вы хотите, чтобы он атаковал всеми имеющимися у него в наличии силами?

— Правильно.

— Включая ядерное и химическое оружие?

— Все, что есть. Даже антиматерию, если таковая у него найдется.

— Сомневаюсь, — ответил Ломакс. — Но и в этом случае от Моцарта мало что останется после его нападения.

— Не тешь себя такими надеждами. Он не сумеет и волоса уронить с ее головы.

Ломакс вновь нахмурился.

— Тогда зачем все это?

— Мне необходимо попасть на планету.

— Вы собираетесь воспользоваться армией в двести миллионов человек в качестве отвлекающей силы? — недоверчиво воскликнул Ломакс.

— В некотором смысле, да. Они должны отвлечь ее внимание настолько, чтобы я смог приземлиться.

— Минуточку. Если она такова, как вы описывали, то она узнает, что вы собираетесь приземлиться. Я имею в виду, что она способна видеть будущее, которое наступит после сражения, не так ли?

— Конечно, способна. Но она будет настолько озабочена непосредственной угрозой, что решит заняться мной потом.

— И что произойдет, когда она начнет разбираться с вами?

— Это уже мое дело, — ответил Айсберг. — Тебе надо лишь проследить за тем, чтобы Помазанный атаковал. Ты убил Малыша, и он считает, что ты убил меня. Придумай для него подходящий предлог для атаки, он должен доверять тебе в достаточной степени, чтобы сделать так, как ты скажешь.

— Вряд ли его можно назвать доверчивой душой, — с сомнением заметил Ломакс.

— Тогда придумай такую причину, чтобы он был вынужден поверить тебе, и постарайся сделать это половчее.

— Сделаю все, что в моих силах.

— До сих пор ты делал все как надо, — сказал Айсберг. Он опять помолчал. — Да, мне необходимо знать еще одну вещь.

— Что такое?

— Его военные корабли имеют какие-нибудь специальные знаки отличия? Я не хочу, чтобы они превратили меня в пыль еще до того, как я достигну планеты.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Ломакс. Он немного подумал. — Нет, уверен, что нет. Когда Республика думает, что вы собираетесь на нее напасть, вы не станете объявлять о своем присутствии, малюя на всех своих кораблях отличительные знаки.

— Лучше бы ты оказался прав, — заметил Айсберг.

— Если мне удастся что-нибудь узнать на этот счет, то я постараюсь сообщить вам, — пообещал ему Ломакс. — Ваша корабельная радиостанция настроена на тот же шифрокод?

— Да.

— Хорошо. Я дам вам знать, если выяснится, что я ошибался относительно знаков различия.

— Как скоро, на твой взгляд, тебе удастся заставить его атаковать? — спросил Айсберг. — Ты гораздо ближе к Моцарту, чем я. Хочу быть уверен, что не попаду к месту события слишком поздно.

— Его силы распылены по всей Республике и Внутренней Границе, — сказал Ломакс. — Если он отдаст приказ прямо сейчас, то потребуется, наверное, пара месяцев, чтобы собрать все эти силы воедино. Вряд ли он захочет столько ждать.

Он задумчиво помолчал, затем продолжил:

— Полагаю, реально можно рассчитывать на то, что ему удастся собрать в ближайших окрестностях, скажем, кораблей пятьсот или около того, плюс три — пять миллионов человек, чтобы атаковать в течение недели.

— Ну что ж, я стартую через пару дней и буду ожидать в одной из ближайших систем, пока мои локаторы не зафиксируют появление вашего флота.

— Можете так не торопиться, — заметил Ломакс. — Учтите, что я еще должен убедить его предпринять атаку. Это не так просто, как вам, возможно, кажется. — Он помолчал. — Я не столь проворен, как вы, Айсберг. Каждый раз, как я начинаю хоть чуточку отклоняться от правды, он становится очень подозрительным.

— Так не говори ему об этом, — посоветовал Айсберг.

— Что вы имеете в виду?

— Позволь ему самому додуматься, — объяснил Айсберг. — Додуматься до того, во что мы хотим, чтобы он поверил, понятно?

Ломакс смотрел на пустой обзорный экран над панелью компьютера, обдумывая слова Айсберга.

— Алло? Алло? Ломакс, ты меня слышишь?

— Да, слышу.

— Ты молчал почти две минуты. Я уже подумал, что ты отключился.

— У меня появилась одна идея.

— Ну?

— Думаю, мне удастся продать ее Помазанному, но для этого понадобится ваша помощь.

— Готов помочь всем, чем смогу, — ответил Айсберг. — Однако не забывай, Помазанный считает меня мертвым.

— Помню. Вы записываете эти переговоры?

— Да.

— Отлично. — Он отбарабанил девятизначный код. — Получили это?

— Да. А что это?

— Это номер, позволяющий разыскать на Олимпе человека, которого зовут Мило Корбеккиан.

— Понятно, и что я должен с ним делать? — спросил Айсберг.

— Надо послать ему сообщение, но только так, чтобы он не смог определить, что оно пришло с Последнего Шанса или с вашего корабля.

— Проще простого. Что за сообщение?

— Передайте ему, — сказал Ломакс, с трудом сдерживая смех, — что военная машина Пророчицы в течение месяца или двух будет не готова к войне, что она относительно беззащитна на Моцарте и что задача Корбеккиана организовать несколько заказных убийств, в том числе и мое, чтобы отвлечь внимание Помазанного от ее уязвимости.

— Полагаешь, это сработает? — спросил Айсберг.

— Думаю, да, — ответил Ломакс. — Он везде видит заговоры, почему бы не подкинуть ему еще один? Корбеккиан всего лишь посредник — нет причин считать, что он не захочет работать и на тех, и на других, подсылая за соответствующее вознаграждение убийц в оба лагеря. — Ломакс помолчал. — Да, чем больше я об этом думаю, тем больше уверен, что Помазанный купится на это. Если он заглотит эту наживку, то решит, что Пророчица сейчас беззащитна. А тогда уже будет не так сложно убедить его напасть на Моцарт, пока она слаба.