Леонид Каганов - Дай бог каждому

– Господи, – сказал я. – Какой ужас…

– Понравилось? – усмехнулась Лизонька и потрясла распечаткой, наслаждаясь эффектом.

– Лизонька… – Я шагнул к ней. – Ты меня теперь разлюбишь?

– Почему? – Лиза приподняла бровь.

– Такого мерзавца нельзя любить…

– А вот смотри. – Она ехидно протянула мне другой листок.

Это была фотография, где на фоне синего-синего – насколько позволял подсевший картридж – безоблачного неба на палубе яхты сидел щуплый мужичок с острой бородкой и хитрой улыбкой, а у его ног стелились две девушки невероятно модельной внешности: с точеными ножками, огромными глазищами и кругло, как у рыб, раскрытыми ртами. Мужичок деловито держал одну за талию, другую за грудь.

– Вишь, как любят мерзавца, – усмехнулась Лизонька.

– Тьфу, какие дуры… – сказал я. – Ты посмотри, полные дуры!

Лизонька хохотнула.

– Видать, любил ты дур, Рамирес-Марио-Хуан!

– А почему мне нельзя никому рассказать об этом? – спросил я Лизоньку.

– Милый, – отвечала Лиза. – Ты помнишь, где спрятал деньги?

– Какие деньги? – удивился я.

– И это спрашивает наркобарон, обобравший половину американских бонз? У тебя не было денег в прошлой жизни?

– Я ничего не помню…

– Это пока. Но ты понимаешь, что есть люди, которые хотят этих денег? И хотят, чтобы ты вспомнил?

– Ну… Они разве еще не умерли?

– За двадцать пять лет? Не думаю. Преемники остались. В любом случае кто-то захочет тебе отомстить.

– Мне?! Но за что?! Я же больше не Рамирес!

– Это для полиции ты больше не Рамирес, – терпеливо объяснила Лизонька. – И для меня ты больше не Рамирес, – поспешно добавила она, увидев мое лицо. – Но для них ты – коварная душа Рамиреса в новом теле.

– Я что, коварный? – огорчился я. – Ты действительно так считаешь?

– Ну, со мной, может, и не коварный. Хотя кто вас, Рамиресов, знает? – Лизонька хихикнула. – Хитрый – это факт.

– Я разве хитрый?!

– Надеюсь, что да. И постарайся вспомнить всю свою хитрость, иначе нам конец, – серьезно сказала Лизонька.

– Ты уверена, что меня будут искать здесь, в России?

– Я уверена, что тебя уже много лет ищут. Найдут где угодно.

– Что же делать? Что теперь делать? – Я потер ладонями виски. – Слушай! А где это заключение? Давай его сожжем?

– Уже, – сказала Лизонька. – Но не забывай, что ты все равно попал в международную базу кармического центра.

– Они же гарантируют тайну! – возмутился я. – В договоре был пункт, что…

– Я бы не доверяла, – заметила Лизонька. – Сливают они свои базы рано или поздно. Ну, месяц, ну, два. Потом тебя найдут.

– Господи, что ж делать-то?!

– Рамирес, – строго сказала Лизонька. – Прекратить истерику!

– Не называй меня так!!! – заорал я изо всех сил. – Не называй меня Рамиресом!!!

– Тс-с-с… – сказала Лизонька. – Всех соседей оповестил? Сейчас стучать будут.

В тот же миг по батарее гулко застучали. Я сел в кресло и закрыл лицо руками.

– Давай уедем? – прошептал я. – У меня тетя в Крыму. У нее дом и виноградник. И кролики. Помнишь, я рассказывал? Будем жить. Я буду окапывать виноград. Ты – гладить кроликов. Давай, Лизонька? Красота! Мы с тобой уедем, и…

– Гладить кроликов? – Лизонька с омерзением покачала головой.

– Лизонька! – прошептал я. – Давай уедем! – И осекся. – Господи, что я все о себе думаю?! – Я вскочил. – Я уеду один! Пусть меня ищут! Пусть найдут! Зато тебя – не тронут! Ведь не тронут?

– Не тронут, не тронут… – вздохнула Лизонька. – Только я тебя не брошу.

– Нет бросишь!

– Не-а, не брошу.

– Бросишь!!! – заорал я. – Бросишь немедленно!!!

По батарее снова застучали.

– Все, – сказала Лизонька. – Всем спать. Душ. Секс по-быстренькому. И спать.

– Подожди… – сказал я шепотом. – А что я на работе скажу? Они же спросят?

– Об этом я позаботилась. – Она протянула мне бумажку.

– Что это?

– Я отсканировала свой бланк в компьютер, вписала твое имя и распечатала заново. Если издалека показывать – никто ничего не заподозрит, гарантирую.

– Еще чего! – возмутился я. – Долли Чикен?! Я?! Ни за что!

– Глупые мужские комплексы, – обиженно произнесла Лизонька и порвала бумажку на клочки. – Хотела же как лучше. Тогда сам думай, Рамирес. Скажи, что ты канадский теннисист Джонни Уокер.

– А кто это?

– Понятия не имею. Пусть ищут в интернете.

– А если такого нет? – засомневался я.

– В мировых рекордсменах, может, нет, а в сельском фитнес-клубе, может, и был, поди докажи. Самое главное – не проболтайся ни единой живой душе, кем ты был на самом деле. Понял, гражданин Рамирес?

– Понял. Чего уж тут не понять… – проворчал я и поплелся в душ.

Не спалось. Я машинально посмотрел на часы и перевернулся на другой бок. Понял, что не запомнил, который час, пришлось смотреть снова. Через три часа вставать на работу. И тут меня прошибло!

– Лизонька… – сказал я шепотом. – Лизонька! Ты спишь? Спишь?!

– М-м-м-м… уже нет… – медленно ответила Лиза и пошевелилась.

– Лизонька, прости меня… Я так тебя обидел…

– А? – удивилась Лиза.

– Ты сказала, что меня… То есть Рамиреса… Что его любили девушки… А я ответил, что его любили… любили дуры… Лизонька! Я ж не это имел в виду! Не это! Я не имел в виду, что ты… Что я… Ты можешь подумать… Я вовсе не имел в виду, что ты дура!

– Да я и не думала так.

– Я ж видел, как ты обиделась и сказала, что я люблю дур…

– Да успокойся ты, никто на тебя не обижается. Ты меня дурой считаешь?

– Нет, конечно!!!

– Ну и все, спи, солнышко.

– Но ведь…

– Никаких «но».

– Я просто хотел сказать, что…

– Стоп. Почему ты все время со мной споришь?

– Я не спорю…

– Споришь!

– Не спорю!

– А я говорю, споришь!

– Не спорю! Не спорю! Не спорю!

– А сейчас ты что делаешь?

– Ой… – Я замолчал.

– Я тебя люблю, – сказала Лизонька и зевнула. – Спи давай. Чмоки.

И я действительно сразу заснул.

Генка еще раз подозрительно глянул на меня, изломал в пальцах зубочистку, кинул на тарелку и взял следующую. Обед заканчивался, сотрудники шаркали стульями и расходились по кабинетам.

– Вообще это марка виски, – сказал он задумчиво.

– Ух… – огорчился я. – То-то я думаю, откуда мне это слово знакомо? Джонни Уокер…

– Хотя на спортсмена ты с виду похож, – продолжал он.

– А то ж! – кивнул я торопливо. – Восемь лет легкой атлетикой занимался. И в армии два года играл в футбол.

– В канадской? – удивился Генка.

– Да я про себя рассказываю!

– Ага… – Генка прищурился. – В армии ты, конечно, играл… Но душа-то у тебя не спортсмена, как мне кажется. – Генка цыкнул зубом. – Душа-то бессмертна, ее не спрячешь. А я тебя не первый день знаю… Джонни Уокер, говоришь?