Валентин Бабакин - Путь Анубиса

– А я не собираюсь тут задницу парить пять лет.

– А тебя не спросят. Сюда попадают на пожизненный срок

– Что-то летит, – произнес Вовка и показал пальцем вперед, прерывая внезапно возникшую словесную перепалку. Гриша встрепенулся, опасливо устремляя взгляд в небо.

– Где?

– Да вон же!

Вдали над рекой из подоблачной дождевой мути прорисовался серый силуэт.

– А, ерунда. Это мираж, – махнул рукой Гриша. – Немцы накануне выброса обычно здесь не летают. У их аппаратов в это время бывает, двигатели отказывают.

Летящий объект медленно приближался, мерно размахивая крыльями. Приблизившись к катеру метров на пятьдесят, он заложил крутой вираж вправо, показав себя во всей красе. Это была жуткая тварь с узкой продолговатой пастью, усеянной острыми зубами. На глаз её широкие перепончатые крылья имели размах не менее шести метров. Тварь мощно взмахнула ими несколько раз и растворилась в пелене дождя на фоне темных береговых скал.

– Ничего себе ерунда! – воскликнул Степан. – Это что? Птица счастья?

– Это иллюзия. Изображения из древности часто проявляются здесь, – пояснил Гриша. – Чем дальше по реке, тем этого добра будет больше. И чего тут только не проявляется.

– Разве это иллюзия? – спросил Василий. – Мне этот летающий ящер показался вполне реальным.

– А он вас всех не особо удивил, – усмехнулся Гриша и недоверчиво прищурил маленькие темные глазки. – Похоже, что вы, ребята, и вправду много успели увидеть, прежде чем сюда попали. Да и попали вы в тихое время. У меня такое ощущение, что вы проникли сюда не с Земли.

– Мы рыбачили на Ангаре, – решил удовлетворить любопытство Гриши Василий. – Началась гроза. Нас накрыла густая туча. Так мы попали сюда.

– На Ангаре? Гроза? – с сомнением мотнул Гриша головой.– Впрочем, может быть. На Ангаре много мест с аномалиями. Рыбачили? Хорошо же вы порыбачили. Добро пожаловать в наш мир. И все же странно. Обычно при попадании сюда у людей поначалу крышу сносит, а вы на вид спокойные какие-то. Похоже, что вас и вправду уже ничем особо не удивить. Многое повидали. Закалились, так сказать. Да и с солдатами немецкими справились. Кто же вы такие?

– Мы те, которые одним выстрелом могут превратить Хиросиму в Нагасаки и наоборот, – многозначительно промолвил Степан. – А для тебя мы твои спасители и этим все сказано. Еще есть вопросы?

– Понял, – кивнул Гриша. – Больше вопросов не имею.

– Рассказывай.

– Что рассказывать?

– Кто ты такой, что это за место, и куда идем?

– Нет ничего проще! Расскажу спасителям, как на духу! На сегодняшний день мне двадцать девять лет. В том мире я был преподавателем иностранного языка в школе, а по совместительству по собственной инициативе исследовал аномальные зоны.

– Это места, где черти водятся, – уточнил Степан.

– Что-то вроде того, – согласился Гриша. – Эти черти меня сюда и забросили. Произошло это в Хакасии. Я и еще двое моих компаньонов исследовали курганы Долины Царей. Началась гроза. Неподалеку ударила молния, и я непонятной силой был перемещен в этот мир, где теперь уже скоро как пять лет проживаю, а вернее проживал в местном городе Авалоне. Промышляю тем, что посылает аномалия, и попутно использую свой богатый опыт в поисках выхода отсюда. Но пока безрезультатно. Аид не выпускает. А сюда забрасывает все. Место интересное и жуткое.

– Чего, чего? Какой еще Аид? – удивленно спросил Степан.

– Так здесь зовут этот мир, – ответил Гриша. – Аид. Царство мертвых. Мы все умерли для Земли. А я лично здесь неплохо обосновался. Имею несколько укромных баз. На одну из них мы сейчас и держим путь. Там впереди за поворотом будет мертвый город. Здесь его называют Глюк, а после него я покажу скалу. Мы в нее заплывем и попадем куда надо. Вот вкратце и все.

– Вася, ты чего-нибудь понял? – спросил Степан.

Василий лишь пожал плечами. Рассказ Гриши, ему не понравился. Его рассказ больше смахивал на бред наркомана. И весь этот мир будто проявившийся из некого болезненного сознания Василию не нравился. Но больше всего ему не нравилось, что все эти последние несколько дней он совершенно не понимал – что происходит. Кто, зачем, почему и для чего бросил их на этот смертельно опасный путь, из которого не видно выхода?

– Давайте помолчим, – неожиданно предложил Вовка. – Будем плыть и смотреть. Я так понял, что у нашего нового знакомого имеется неподалеку хаза.

– Во, завернул, – усмехнулся Степан.

– Да, да, – закивал Гриша. – Хаза. Она самая. Еще примерно с полчаса плыть. Там можно отдохнуть хорошо и в безопасности.

– Вот и хорошо, – успокоительно произнес Вовка. – Там ты нам все расскажешь. А пока помолчим.

Все послушно умолкли. Через пару минут Гриша поманил пальцем Василия, и когда тот наклонился к нему, повел глазами в сторону Вовки и тихо прошептал:

– А он кто у вас? Пахан? Вроде, молодой на вид.

– Чего? – не понял Василий.

– Ну, это в смысле он у вас главный.

– С чего ты взял?

– Вы его слушаетесь.

– Ты так думаешь?

– Точно, а еще у него в глубине глаз что-то недетское прячется. Кто он?

– Мой сын.

– Ты уверен?

– Отстань, – Василий отмахнулся рукой и устремил взгляд по курсу катера.

Дальше плыли молча. Дождь закончился, сдернув занавес своей пелены с дальних далей, и впереди на горизонте прорисовались заснеженные горы. Их острые вершины царапали хмурый навес туч, сплошь закрывавших небо. Минута монотонно проплывала за минутой.

Водный путь сильно петлял и делился на тоннели. Гриша то и дело крутил штурвал и катер на скорости поворачивал, повинуясь его руке. После очередного такого виража высокие скалистые берега сменились низкой слегка всхолмленной лесистой ширью, раскинувшейся до горизонта. Пейзаж преобразился быстротечно, как декорации в театре. Немного погодя в сырой воздушной дымке впереди катера над рекой, а затем и по обоим берегам постепенно проявилась какая-то едва уловимая для глаза полупрозрачная муть. Вскоре какая-то часть ее приняла четкие очертания жестких форм и потеряла прозрачность, другая же по-прежнему оставалась эфемерной и воздушно-невесомой. Эти проявления медленно развернулись далеко вдоль берегов хаосом причудливых нагромождений. Имея геометрическую правильность своих форм и очертаний, они создавали своей множественностью пейзаж какого-то большого города. В облике его переплеталась современность и глубокая древность. Ближайшая к берегу линия застройки вздыбилась полуразрушенными остатками крепостных башен и стен, за которыми высились небоскребы из стекла и бетона.

– Это Глюк, – подал голос Гриша. – Здесь обитают привидения. К берегу приставать нельзя. Можно стать пленником этого призрачного города.