Альфред Бестер - Том 4. Рассказы

«Это словно игра, — сказал себе Гельсион. — Весело. Бояться нечего. Я снова стал радостным, разумным, нормальным ребенком, и когда мы закончим играть, я вернусь домой, где меня ждут мама и обед, а папа будет читать мне разные забавные истории… Я снова стал ребенком, я самый настоящий ребенок, снова и навсегда».

Когда Гельсион добрался до первого этажа, никаких признаков преследования по-прежнему не было: не слышно было ни криков, ни топота ног. Он пожаловался регистратору о том, как ужасное оскорбление ему было только что нанесено. Подделывая подпись Джеймса Дереликта в книге посетителей, он пожаловался на свою несчастную судьбу охране — его перепачканные чернилами руки сделали страницу совершенно нечитаемой, так что распознать подделку было абсолютно невозможно. Охранник подал сигнал, и входные ворота распахнулись перед Джеффри Гельсионом. Джеффри вышел на улицу, и в этот момент у него за спиной раздался вой сирены, который навел на него ужас.

Он побежал. Остановился. Попытался заставить себя идти медленно. Не смог. Бросился вдоль по улице и услышал за спиной крики охранников. Метнулся за угол; он мчался по бесконечным улицам, слышал позади себя гудки автомобилей, вой сирен, бесчисленные сигналы и звонки, крики и приказы. Ему самому этот побег напоминал отвратительный огненный фейерверк.

В поисках убежища Гельсион, уже почти теряя надежду на спасение, метнулся в вестибюль безлюдного жилого дома. Он бросился вверх по лестнице, перескакивая сначала через три ступеньки, потом через две, потом, уже окончательно выбившись из сил, усилием воли заставляя себя подниматься все выше и выше, чувствуя, что его охватывает паника и он уже больше не может двигаться. Наконец он выбрался на площадку и прислонился к какой-то двери.

Она тут же распахнулась. На пороге стоял Далекий Демон — улыбался и потирал руки.

— Gluckliche Reise[38], — сказал он. — Минута в минуту. Черт возьми. Смылся, да? Входи, старина. Я тебя жду. Пусть не покажется убогим…

Гельсион закричал.

— Нет, нет, нет! Никаких Sturm und Drang[39], мой красавчик. — Мистер Аквила зажал Гельсиону рот рукой, подхватил его, втащил в свою квартиру и захлопнул дверь.

— Ну, заходи быстрее, — рассмеялся он. — И покидает Джеффри Гельсион свою смертельную темницу. Dieu vous garde[40].

Гельсион высвободил рот, снова отчаянно завопил и попытался выбраться из рук мистера Аквилы. Он кусался и лягался, но мистер Аквила только хихикнул тихонько, засунул руку в карман и достал оттуда пачку сигарет, затем ловко вытащил одну сигарету и сломал ее прямо под носом Гельсиона. Тот моментально успокоился и позволил отвести себя на кушетку, где мистер Аквила стер с его лица и рук чернила.

— Так лучше, а? — снова хихикнул мистер Аквила. — Не способствует возникновению дурных привычек. Черт возьми. Пришла пора напитков.

Он взял графин и наполнил небольшой бокал, положил туда крошечный кубик алого льда из дымящегося ведерка и подал бокал Гельсиону. Послушный жесту Аквилы, художник выпил все, что было в бокале. В голове у него моментально зашумело. Тяжело дыша, он начал оглядываться по сторонам. Ему показалось, что он находится в роскошной приемной доктора с Парк-авеню. Мебель в стиле королевы Анны. Аксминстерский ковер. Два Хоггарта и один Копли в золоченых рамах. «Настоящие», — с изумлением подумал Гельсион. Затем, с еще большим удивлением он вдруг понял, что мыслит вполне разумно. Его сознание было снова чистым.

Он устало потер лоб рукой.

— Что это было? Там что-то вроде… Позади у меня осталось что-то вроде лихорадки. Какие-то кошмары.

— Ты болел, — ответил Аквила. — Буду честен, старичок. Сознание вернулось к тебе временно. Ничего особенного не произошло, черт возьми. Любой доктор мог бы сделать это. Никотиновая кислота плюс углекислый газ. Только на время. Мы должны отыскать какое-нибудь более надежное средство, чтобы вылечить тебя основательно.

— Куда я попал?

— Это? Мой офис. Снаружи приемная. Внутри кабинет, где я консультирую. Налево лаборатория. Мы веруем в Бога.

— Я вас знаю, — пробормотал Гельсион. — Я откуда-то вас знаю. Мне знакомо ваше лицо.

— Oui. Ты много раз рисовал меня, когда болел. Ессе homo[41]. У тебя есть преимущество, Гельсион. Где мы встречались, спрашиваю я себя, — Аквила надел на левый глаз сверкающее зеркало и осветил лицо Гельсиона. — Я спрашиваю тебя: где мы встречались?

Загипнотизированный ярким светом, Гельсион задумчиво проговорил:

— На Балу Изящных Искусств… Давно… До того, как я заболел…

— Да? Si[42]. Это было полгода назад. Я там был. Несчастная ночь.

— Нет. Чудесная ночь… Веселье, счастье, радость… Словно школьная вечеринка… Словно Костюмированный бал…

— Все время возвращаешься в детство, да? — проворчал мистер Аквила. — Следует обратить на это внимание. Cetera desunt[43], юный Локинвар[44]. Продолжай.

— Я был с Джуди… В ту ночь мы поняли, что любим друг друга. Мы поняли, какой чудесной будет наша жизнь. А потом вы прошли мимо и посмотрели на меня… Всего один раз. Вы посмотрели на меня… Это было ужасно.

Мистер Аквила взволнованно прищелкнул языком.

— Теперь вспомнил. Не уследил за собой — плохие вести из дома. Чума на оба мои дома[45].

— Вы просто прошли мимо… вы были в черном и алом… Сатана. Без маски на лице. Вы взглянули на меня… Черно-алый взгляд, который мне не суждено забыть. Взгляд черных глаз, которые были словно адские озера, словно холодный огненный ужас, Одним этим взглядом вы отняли у меня все — радость, надежду, любовь, жизнь…

— Нет, нет! — сердито выкрикнул мистер Аквила, — Давай разберемся. Моя неосторожность была всего лишь ключом, открывшим дверь. Ты свалился в пропасть, которую создал сам. Тем не менее, пиво и конфетки, мы должны исправить то, что произошло. — Он снял зеркало и погрозил Гельсиону пальцем. — Мы должны вернуть тебя в страну живых. Auxilium ab alto[46]. Господи. Именно за этим я и устроил нашу встречу. Сделанного не воротишь, так, кажется, говорят? Так вот я его ворочу, ясно? Только тебе придется самому выбираться из своей пропасти. Сплести веревку. Входи.

Мистер Аквила взял Гельсиона за руку, провел его по отделанному панелями вестибюлю, мимо опрятного кабинета и завел в ослепительно белую лабораторию. Повсюду кафель и сверкающее стекло, полки, уставленные бутылочками с реактивами, фарфоровые фильтры, электрическая печь, сосуды с кислотами, резервуары с химикатами. В самом центре лаборатории было небольшое круглое возвышение, что-то вроде помоста. Мистер Аквила поставил стул на этот помост, усадил на него Гельсио. на, надел белый халат и начал собирать какие-то приборы.