Алексей Ерошин - Либеральный Апокалипсис (сборник)

А сами, естественно, хвать китайцев железной рукой – не размениваясь на мелочи, сразу на уровне партии и правительства. И давай крутить из крайнего левого в крайнее правое. Мол, у вас, ребята, за такое не расстреливают, нет? А напрасно. Можно и начать. Вдруг пойдет на пользу…

Говорю «наши» чисто по привычке – я ведь следил за всей катавасией уже из гаража. Но люди вокруг, простые ребята с Левобережья, переживали так, будто все еще стоят на конвейере, и за каждый русский цитрус отвечают. За свой, за «восточный», без разницы. Хотя «центру» малость полегчало – к нам эта китайская военная хитрость не могла попасть, у нас свой поставщик.

А официально – вообще ничего не произошло. Компания твердо стояла на том, что ее оклеветали. Но начала отзывную кампанию «в целях заботы о потребителе». Сразу по всему миру – чтобы никто больше ничего не боялся. Приезжайте на сервис, вам протестируют усилитель, а если очень страшно – заменят.

Мы такой заботы о потребителе не поняли. Ведь точно известно, какие цитрусы потенциально опасны – ну и отзывай их. А всемирный отзыв – это адски дорого. Пиндосы тряслись за копейку, если та умножалась на сто тысяч машин. Хотя, когда люди начинают бояться «цитрусов», никакая щедрость не лишняя…

И в самый разгар отзывной кампании – бац! Делает «право руля» «цитрус» модного поэта и музыканта Ивана Московского. Для меня лично – хоть бы этот Ваня помер во младенчестве, век бы его не слышать. Наш кадровик против него был Пушкин. Увы, означенный Ваня не помер, а вырос идиотом, начал сочинять и петь, заработал денег еще не на «Феррари», но уже на «цитрус», крутанул руль до упора влево на парковке – хрясь! – и точнехонько в коллекционный «Феррари» въехал. В Москве это просто. Там и в «Бугатти» врезаются.

Аварийный комиссар зафиксировал VIN, а поскольку авария вышла шумная, и вокруг Вани крутились репортеры, номерок у комиссара подсмотрели. Щелкнули через плечо, так, на всякий случай. Этот самый «вин» – рудимент и атавизм, он давно никого не волнует, кроме сервисменов, потому что в нем зашифрована комплектуха. Но для журналистов лишних подробностей не бывает.

«Цитрус» был «центральной» сборки.

На заводе остановился конвейер.

Я сам две тысячи второго года, и что такое полностью анонимный Интернет, знаю только из рассказов старших. Мы уже получали вместе с паспортами электронную подпись и личные номера. И когда компания возмутилась «черным пиаром», объявив его враньем, а на этом вранье никого не поймали, я удивился. С нашими законами о клевете на всех и оскорблении кого угодно не особенно соврешь. Выловят, ославят на всю страну, посадят. И правильно, я считаю.

Потому что обманывать нехорошо.

Именно так рассудили сборщики, когда с утра пораньше гурьбой двинулись смотреть, какие у нас усилители. Потом они взяли за шиворот Васю-Профсоюза, чтобы было, кем прикрыться, и полезли на склад. Дальше они здорово напугали отдел техконтроля. Наконец, захотели увидеть документы по «движению» злосчастных усилителей – вдруг к нам все-таки «китайцы» заехали.

Убедившись, что Китаем и не пахнет, толпа, достигшая уже размеров угрожающих, снова вломилась в техконтроль, подавив вялое сопротивление охраны.

Техконтроль обиделся. Он заявил, что готов воткнуть себе усилитель хоть в то место, через которое русские достают шляпу из кролика – узел работает безупречно. Будучи обложен нехорошими словами, техконтроль выругался ответно – и при всем честном народе первый попавшийся усилитель развинтил. В этот момент сквозь толпу проломился директор завода собственной персоной, один, без привычной свиты. И тоже уставился в электрические потроха. Может, надеялся увидеть там «соплю» или отвалившуюся плату. А может, рабочие инстинкты проснулись временно. Свой годик на сборке он когда-то честно оттрубил.

Усилитель был красавец. Крутить – и никаких соплей.

– Сука, – сказал усилителю мистер Джозеф Пападакис, и так этим всех ошарашил, что ему дали повернуться и уйти.

Потом заорали, конечно: «стой», «держи», «лови пиндоса, он что-то знает». Но того уже след простыл. А на пути к дирекции ощетинилась дубинками и шокерами охрана.

– Спокойно, ребята, – сказали народу. – Нас бить нельзя, это противозаконно. Или вызываем полицию. Ее бить совсем нельзя.

– Не очень-то и хотелось, – ответил народ. И побежал в раздевалку за телефонами – звонить в город.

Город отозвался мигом. Поэтому народ вел себя миролюбиво – легко ушел из цехов, позволил охране запереть проходную: куда пиндосы денутся, когда все наши подтянутся? Да никуда.

К обеду на завод приползла вторая смена, следом приехали «бывшие», а за ними приперлись сочувствующие – фактически, вокруг толпилось все Левобережье.

Русский менеджмент к тому моменту как ветром сдуло, разбежались – не найдешь. Пиндосы забаррикадировались в дирекции. В толпе, быстро растекавшейся по периметру завода – «чтобы ни одна гнида пиндосская не ушла», – не нашлось никого выше тим-лидера, не было даже мастеров. Охрана уже ничего не охраняла, кроме проходной, беспрепятственно шлялась туда-сюда с толпой вместе, ругала пиндосов и растаскивала редкие драки.

Толпа передавала из рук в руки Васю-Пофсоюза, но тот ничего не знал и ничего не понимал. Вдобавок он уже ничего не соображал, только бормотал, как заведенный – не бейте, не бейте… Да его и не били, он просто малость сдвинулся от страха. Приехал начальник полиции и спас его. Брезгливо оглядел и погрузил в «Скорую». После чего поднялся на крыльцо и рявкнул:

– Кто главный?! Подходи, не бойся!

Из толпы шагнул маленький слесарь. На этот раз без табуретки.

– Опять вы, Малахов, – сказал полицай. – Каждой бочке затычка. Вам, наверное, больше всех надо. Интересно, почему.

– Как я буду делать машины, если я не могу за них отвечать? – спросил Малахов.

– Не понял, – признался полицай.

– Номера не совпадают. У вас на цитрусе какой «вин»?

– Наш, конечно, – полицай вытащил бумажник, добыл техпаспорт и показал слесарю.

– Та-ак… Машина сделана для России. Собрана тут. Может, я ее и делал… – бормотал Малахов, читая цифры.

– Спасибо большое, что теперь, расцеловать тебя во всю задницу?

– Нет, позвонить на сервис, – Малахов достал телефон. – Алло! Привет. Слушай, пробей еще номерочек. Я понимаю, что тебе надоело…

Он продиктовал цифры «вина», толпа затихла.

– Поздравляю, – сказал Махалов, возвращая техпаспорт владельцу. – У вас цитрус турецкий.

– Чего-о?…

– По «вину» он наш. А по базе сервиса проходит как турецкий. У меня – кореец. Да ладно, тут и африканцы есть…

– У меня, у меня! – крикнули из толпы. – У меня черножопая! Привет из Йоханнесбурга! Апартеид не пройдет!