Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме

Но в это время в небе возникло огромное золотистое колесо и погналось за рыбами.

Глава 15

От золотистого колеса к металлическим рыбам устремились светящиеся лучи, угодили в рыб, и те стали неуклюже крутиться и переворачиваться. В сотне футов от земли падение рыб немного замедлилось, они начали изрыгать пламя, но вот одна из них рухнула наземь за городскими стенами, а другая — внутри. Воины принца, заметив падающую рыбу, в страхе вскричали и разбежались в стороны. Рыба ударилась оземь и замерла.

Позднее Джанни узнал о том, что вторая рыба плюхнулась прямо во двор перед замком Рагинальди, что она повредила спину и что ее кожа треснула. Гар отдал приказ, и десяток морских пехотинцев бросились к чудовищу и обступили его со всех сторон, выставив перед собой копья. Если им и было страшно, виду они не подавали. Когда же из рыбьей утробы вышли четверо людей в темных одеждах, пехотинцы проворно заковали их в цепи и отвели в комнату в башне. Там они выставили возле пленных стражу, и они должны были ждать часа, когда у командира морских пехотинцев появится время допросить их.

Стоявший на городской стене Джанни наконец сумел отвести глаза от жуткой рыбины, рухнувшей на поле посреди войска принца, и обрести самообладание.

— Пли! — крикнул он, и три пушки выпустили по врагам заряды в виде ведер с гвоздями, а пришедшие в себя лучники разрядили арбалеты. Некоторые из солдат принца пали замертво, а большинство, даже тяжело раненные, отбежали подальше от стен родного города.

— Пушки, пли! — прокричал Джанни, и три пушки снова выстрелили гвоздями. Канониры нацелили орудия так, что солдат Рагинальди буквально осыпало гвоздевым дождем. Они отчаянно вскричали, обезумев от вида жутких чудовищ в небесах, от града сыплющихся на них острых гвоздей, но больше всего их пугал парящий в вышине золотистый диск, который, по всей вероятности, был готов снова и снова выпускать смертоносные лучи. Короче говоря, солдаты бросились наутек. Это было не отступление, а самое настоящее бегство. Тут в бой вступила та часть войска Пироджии, которая по приказу Гара засела в холмах. Пироджийцы ринулись вниз по склонам, пуская стрелы и швыряя пики. В результате воины принца оказались между двух огней. Послышались крики:

— Сдавайтесь!

Совершенно измотанные и отчаявшиеся, воины принца бросали оружие и сдавались. Возле Джанни возник Гар.

— Вперед! — крикнул он. — Берите пленных, вяжите их!

Распахнулись ворота, и пироджийцы с дружным ревом хлынули вперед.

Однако пятьдесят пироджийцев, вооруженных пиками, не стали останавливаться и брать пленных. Они мчались в ту сторону поля, где еще продолжался бой. Небольшая кучка рыцарей отчаянно сопротивлялась — это была личная гвардия принца Рагинальди. Пятьдесят пироджийцев позвали товарищей на подмогу, и их товарищи, оставив пленных на произвол судьбы, бросились им на выручку. Закипела кровопролитная, но краткая схватка.

— Командуй, Джанни! — распорядился Гар и, отбежав, вскочил на коня и во весь опор помчался по полю.

Джанни, однако, решил тоже не упускать такого редкого случая.

— Командуй, Винченцо! — крикнул он, сбежал со стены, вскочил верхом и погнал коня следом за Гаром.

Гара он нагнал, когда тот уже спешился и размашисто шагал к окруженным пироджийцами принцу и горстке дворян. Они понимали, что обречены, но все же держались заносчиво и надменно. Гар подошел к ним и встал гордо и прямо, держа руку на рукояти меча. Окружавшие знатных господ копейщики немного расступились, чтобы дать Гару дорогу.

— Сдавайтесь, господа, — сказал Гар. — Сопротивление бесполезно, вам не уйти.

— И ты посмеешь убить нас? — брызнув слюной, фыркнул принц. — Не сомневайся, мерзкий простолюдин, если ты дерзнешь сделать это, каждый талипонский дворянин — о нет, не только талипонский, но все дворяне мира не успокоятся, покуда кто-нибудь из них не запорет тебя до смерти!

— Могу и дерзнуть, — заверил его Гар, — поскольку я являюсь сыном одного аристократа и внучатым племянником другого.

Принц вытаращил глаза. Это сообщение явно застигло его врасплох. Наконец, сдвинув брови, он потребовал:

— Говори же, из какого ты рода и чей наследник?

— Я из рода д’Армандов с Максимы, — ответил Гар. — Родина моя далеко отсюда, очень далеко, ваше высочество. Пожалуй, так же далеко, как отечество ваших приспешников из «Лурганской компании». Но даже они не станут отрицать, что Максима существует и что оттуда ведут свое происхождение многие благородные семейства.

— Я поспорил бы с этим, если бы мог, — сверкнул глазами принц. — Однако твои манеры и речь выдают тебя. Благородного человека всегда можно признать, если только он не скрывает своего происхождения намеренно. — Но тут принца прорвало: — Но ты... Ты намеренно скрывал это! Почему, скажи мне, ты, сын дворянина, запятнал свои руки торговлей, почему защищал низкородных торговцев и купцов из Пироджии?

Гар смягчился. Голос его зазвучал почти виновато;

— Потому, ваше высочество, потому, господа, что жизнь всех людей зависит от круговорота денег и товаров, которые покупаются за деньги. И вы будете обречены на нищету и безвестность, если не научитесь искусству торговли, ибо все богатства вашего мира к вашему порогу приносят купцы — да и не только вашего мира, а других миров тоже, как вам показали ваши приятели, лурганцы. Этого богатства не добудешь воровством и хитростью, его можно достичь, лишь помогая тому круговороту, о котором я сказал. Торговля подобна зерну, брошенному в поле. Его надо удобрять, поливать, ухаживать за ним, чтобы поле дало урожай. В вашем мире торговля процвела, и мир процвел за счет торговли, и станет еще более богатым, если только конец его процветанию не будет положен теми, кто выжжет поле, не дав урожаю вызреть. Если вы снова обратите Талипон в рабство, должны будут пройти века, прежде чем Петрарка расцветет вновь, а когда это случится, благородные господа из другой страны нападут на вас и заберут ваше богатство, которое тогда будет вдесятеро превышать ваше нынешнее, будет выше его в пятьдесят раз, в сто! Но если вы станете пестовать этот прирост, вдохновлять его, Талипон станет главенствовать на Петрарке, а если вы познаете тонкости торговли, вы станете главенствовать на Талипоне и снимете первые плоды будущего урожая. — Гар печально усмехнулся. — Noblesse oblige, ваше высочество, господа. Благородство обязывает, а ваши обязательства в новом времени заключаются в том, что вы должны научиться искусству торговли, дабы способствовать ее росту и процветанию. Сейчас в вашем мире торговля — удел простолюдинов, но она должна стать предметом заботы каждого аристократа. В противном случае вы не оправдаете надежд, возложенных на вас, вы зря родились на свет.