Журнал «Если» - «Если», 2001 № 04

Майкл узнал, что королева Виктория уже умерла, сэр Уинстон Черчилль никогда не был ее премьер-министром, вторая мировая война давно закончилась, а Лондон — огромный шумный город с миллионным населением. Ему не удалось найти никаких сообщений ни об американской экспедиции на Марс, ни о силовых полях, защищающих столицы. И ничего о Сверхчеловеке.

Чему верить? Очевидной ясности мира, в котором он живет, или тому, что написано в двух удивительных книгах? Временами, раздираемый неуверенностью и противоречиями, он пытался убедить себя в том, что, возможно, его родители правы. Правда — о чем угодно — может оказаться слишком опасной, невыносимой, и хрупкие не в состоянии с ней справиться. Может быть, сухари и в самом деле оберегают всех хрупких от реальности, столь ужасной, что им ее просто не пережить.

А потом он брал в руки «Краткую историю мира» или «Историю Англии». Четкие утверждения и разнообразные сведения, которые содержались в обеих книгах, убеждали его в том, что правда кроется в напечатанных на страницах словах, а не в реальности, которая его окружает.

Майкла некоторое время не мучили кошмары, но теперь они вернулись. Однажды ночью он проснулся с пронзительным воплем, и мать попыталась его утешить, совсем как в те времена, когда он был маленьким. Но ее объятия больше не успокаивали. Майкл испытал ужас от того, что к нему прикасается сухарь.

Отец сказал, что у Майкла нездоровый вид, и спросил, какие у него проблемы. На одно короткое — ужасное — мгновение у Майкла возникло желание ему все рассказать. Сам факт признания наверняка снял бы напряжение и помог немного успокоиться. Не важно, что сказал или сделал бы потом отец. Но Майкл подавил это безрассудное желание — навсегда.

Почему-то он знал: авторы книг, потрясших его воображение, такие же хрупкие, как и он. Каким-то непостижимым образом он понимал, что их мир реален, а его — нет. Отец и все остальные сухари — тюремщики, охраняющие небольшую группу заключенных, которым только и остается надеяться, что им удастся отыскать и принять правду.

И потому Майкл ничего не сказал отцу. Он закрывался в крошечной заполненной паром комнатке и читал, пытаясь отделить фантазии от реальных фактов. Он заставил себя верить в то, что не сошел с ума и должен узнать правду ради себя самого. Он старался вести себя как обычно и делать то, чего от него ждали окружающие. И самое главное — Майкл твердо решил скрыть свое новое знание от всех, кроме членов Семьи.

Вскоре он сделал еще одно удивительное открытие — когда-то книги считались опасным оружием, их сжигали, а авторов преследовали. Возможно, он живет именно в таком мире. Если так, он будет вооружаться. Новыми идеями.

Однажды вечером Майкл отправился в ванную и, как всегда, заперся изнутри. Он открыл воду и открутил винты, державшие панель.

Книги исчезли.

Майкл был потрясен. Потом он уселся на край ванны и задумался.

Значит, они знали. Все время. Майкл понял, каким глупым ребячеством было пытаться что-то скрыть от родителей, и покраснел от унижения. Они продемонстрировали ему, что он все еще ребенок и власть принадлежит им. Ему захотелось умереть. Впрочем, это довольно быстро прошло.

А потом… Он нашел для себя горькое утешение — им ведь не известно, как много ему удалось для себя открыть. Даже если они попытаются убрать все книги из лондонской библиотеки, им не отнять знание, которое хранится у него в голове. Это уже кое-что.

Майкл не стал ничего говорить о книгах отцу с матерью. Они тоже молчали. Он твердо решил отправиться в библиотеку, как только представится подходящий случай.

Глава 18

В субботу вечером Эрнест и Майкл украли два велосипеда со стоянки возле кинотеатра «Одеон» на Лестерской площади. Доехав до Вестминстерского аббатства, они оставили их на стоянке неподалеку. В воскресенье утром ребята встретились около аббатства, прихватив с собой достаточно еды, чтобы продержаться целый день — они намеревались посвятить его исследованиям с использованием механизированных средств передвижения.

Они научились ездить на велосипедах, не привлекая к себе лишнего внимания. Отец уже довольно давно сказал Майклу, что скоро наступит момент, когда он сможет пользоваться велосипедом. Но постоянно находились уважительные причины, мешавшие ему выполнить обещание. В конце концов, Майкл понял, что эту проблему ему придется решать самостоятельно. То же происходило в семье Эрнеста. Велосипеды считались огромной ценностью, поскольку шла война, и ими могли пользоваться только взрослые люди, способные отвечать за свои поступки.

И потому Майкл и Эрнест учились ездить на велосипеде украдкой.

Утро выдалось холодное, но ясное. Друзья договорились встретиться возле аббатства перед первой службой. Майкл прекрасно понимал, что они с Эрнестом будут привлекать внимание, но зато они получали шанс выбраться из центра города, не встретив никого из знакомых.

Оба жутко волновались. Эрнест по-прежнему утверждал, что, как и Темза, все дороги, ведущие из Лондона, в конце концов замыкаются сами на себя. У Майкла такой уверенности не было. Он считал, что должен быть какой-то путь, который позволит им выбраться из города.

Они проехали по Вестминстерскому мосту, никого не встретив. По правде говоря, за все время они вообще не видели прохожих — что, по мнению Эрнеста, являлось абсурдом с точки зрения статистики.

Когда Майкл и Эрнест выбрались из знакомой части Лондона, они успели устать и проголодаться и решили позавтракать. Вдоль дороги стояли жилые дома, магазины, кафе, зеленели сады. Тут и там ее пересекали другие дороги, похожие на ту, по которой они катили. И никаких признаков ни сухарей, ни хрупких. Майклу почему-то вспомнились города-призраки из вестернов. Повсюду царило ощущение унылого запустения.

Они остановились позавтракать в маленьком кафе. Дверь была открыта, а внутри — никого. Повсюду пыль, будто вот уже много лет сюда никто не заходил.

— Мы по-прежнему в стране безумцев, — мрачно заметил Эрнест. — Знаешь, меня не покидает чувство, словно я до такой степени спятил, что считаю себя нормальным. Давай посмотрим, может быть, найдем что-нибудь интересное.

Наверху они обнаружили две пустые комнаты, там даже мебели не оказалось, а за домом — заросший сад, окруженный высокой стеной. Они устроились в саду, ели хлеб с сыром и разговаривали о том, что им удалось узнать из книг, взятых в библиотеке.

— Другой Эрнест Резерфорд был гениальным человеком, — сообщил Эрнест. — Если бы не его работы в области ядерной физики, люди не могли бы использовать атомную энергию.