Филип Дик - Три стигмата Палмера Элдрича

– Это понимаю не только я, – продолжил Барни. – Это понимает и Палмер Элдрич. Он сделает все от него зависящее, чтобы не допустить этого. Но это ему уже не удастся. – «Скорее всего, не удастся, – подумал он. – Что такое будущее, как не совокупность ряда возможностей?» Работа скопера состояла именно в том, чтобы выбирать из ряда вариантов или сценариев развития событий тот единственный, которому суждено было стать реальностью. Он, Барни Майерсон, делал это как бог.

– И все же на Землю вернуться тебе уже не удастся! – сказала Энн грустно. – Лео действительно не станет этим заниматься, это можно было понять по выражению его лица. Пока он жи…

– Землей я сыт по горло, – Барни сказал это, прекрасно понимая, какая жизнь может ждать его здесь, на Марсе.

И все же, если уж она могла устроить Палмера Элдрича, она должна была устроить и его самого. К Палмеру Элдричу можно было относиться по-разному, но нельзя было отрицать его мудрости: он был поистине мудр, ибо жил множеством жизней одновременно – людских, звериных и прочих. Слияние с Элдричем, происшедшее там, оставило на Барни неизгладимый след – он обрел нечто такое, что несло в себе отблески абсолютного знания. Он в свою очередь мог одарить Элдрича чем-то другим – своей интуицией, своими чувствами, своей памятью…

И все же этого, скорее всего, не произошло. Наш враг – безобразный и бесконечно чуждый нам – поселился в одном из представителей нашего вида во время его путешествия с Земли на Проксиму. Он не был похож на нас ничем, и все же он знал о нас и о смысле нашего появления в этом мире куда больше нас самих. Он или оно промеряло хладные просторы космоса в поисках определенной формы жизни, в которую оно смогло бы вселиться. Но при том оно оставалось чем-то куда больше нас – тех, кого оно избрало своим вместилищем…

На пороге его комнаты стояли двое. Это были Норм и Фрэн Шайны.

– Привет, Майерсон! Как тебе второй раунд? – Не дожидаясь приглашения, они вошли в комнату и застыли в ожидании ответа.

– Оно не будет пользоваться успехом, – ответил Барни.

– Не знаю, что тебе и сказать… – удивленно покачал головой Норм. – Мне оно показалось куда лучше Кэн-Ди, – он нахмурился и с опаской посмотрел на свою супругу. – Единственное, что мне в нем не понравилось, это то, что ты все время чувствуешь чье-то незримое присутствие – такое ощущение, будто за тобой подсматривают! На одном моменте я даже решил…

– Мистер Майерсон устал, разве ты этого не видишь? – перебила супруга Фрэн. – Расскажешь ему об этом как-нибудь в другой раз.

Норм Шайн посмотрел Барни в глаза.

– Странный ты парень, Барни. Не успел закончиться первый сеанс, как ты силой забрал Чу-Зи у мисс Готорн и уединился в своей комнате, чтобы повторить его еще раз. И после этого ты вдруг заявляешь, что Чу-Зи тебе пришлось не по вкусу. – Он недоуменно пожал плечами. – Кто знает, может быть, ты взял лишку… Это ведь дело опасное, тут надо быть осторожным! Что до меня, то я хочу повторить опыт еще раз; мне оно действительно понравилось.

– А как же это самое присутствие, о котором ты говорил?

– Я ведь тоже его чувствовала, – вмешалась в разговор Фрэн. – И я ни за что не стану принимать Чу-Зи еще раз. Может быть, вам это покажется смешным, но я его боюсь! – Она поежилась и прижалась к своему супругу, который тут же привычным движением обнял ее за талию.

– Бояться его не надо, – усмехнулся Барни. – Ему ведь тоже надо как-то жить!

– Но оно такое…

– Все дело в том, что оно – очень и очень древнее, – перебил Барни. – Отсюда и это неприятное чувство. В нашем понимании оно вечно!

– Ты говоришь так, словно лично знаком с ним, – проворчал Норм.

«В каком-то смысле так оно и есть, – подумал Барни, – ибо часть его поселилась в моей груди. Через несколько месяцев его не станет, и оно вернет мне то, что стало частью его нынешней структуры. Вернет, лишив дарованного мне прежде. Момент его смерти должен отозваться во мне болью. Трудно представить…»

Он обратился к стоявшим перед ним:

– У него есть имя, ведомое вам, хотя само оно не знает его. Лишь мы привыкли величать его этим именем. Величать на расстоянии в тысячи лет. Рано или поздно мы должны были столкнуться с ним лицом к лицу. И вот эта встреча состоялась.

– Если я правильно тебя поняла, ты говоришь о Боге, – пробормотала Энн.

Он еле заметно кивнул.

– Но почему же мы ощущаем его как зло? – спросила шепотом Фрэн Шайн.

– Значит, с нами что-то не так, – ответил Барни. Он вдруг вспомнил о том, как оно пыталось помочь ему, как оно боролось с тенетами судьбы, в которых увязли не только мы, но и оно само…

– О господи! – вздохнул Норм Шайн. В эту минуту он походил на дитятю, узнавшего вдруг о коварстве и подлости взрослых.

Глава 13

Едва унялась дрожь в ногах, Барни повел Энн Готорн наверх, на то место, где со временем должен был появиться новый огород.

– Сказать «нет» может только по-настоящему мужественный человек! – сказала Энн. – Я до последней минуты не верила в то, что ты им откажешь.

– Это ты о Лео? – спросил Барни. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Энн, но говорить о Лео Булеро, Феликсе Блау и делах «Пэт-Комплект» ему как-то не хотелось. – Лео человек взрослый, он может постоять за себя и сам. – «Помимо прочего, – подумал он, – тот процесс ему все равно не удалось бы выиграть». Он знал это точно, ибо был провидцем.

– Свекла, – сказала Энн, поморщившись. Она сидела на бампере самоходного трактора, изучая пакетики с семенами. – Что ненавижу, так это свеклу. Ты уж, пожалуйста, ее у себя не сажай: как бы она ни мутировала, лучше она все равно не станет.

– Ты не хотела бы переселиться к нам? – спросил вдруг Барни.

– Нет. – Она стала смущенно разглядывать пульт управления трактора, соскребая с кабеля старую рассохшуюся изоляцию. – Время от времени я буду к вам заходить. Вы все-таки наши ближайшие соседи.

– Послушай, трущобы, в которых ты живешь… – Он вдруг осекся. Его потрясло то, что он стал ассоциировать себя со своим отсеком, который на деле ничем не отличался от той норы, в которой жила Энн; для того чтобы хоть как-то отремонтировать его, специалистам потребовалось бы лет пятьдесят. – Короче, если ты не хочешь переезжать, то хотя бы заходи почаще. Я жду тебя в любой день, кроме воскресенья.

– Интересно, чем отличается воскресенье от всех прочих дней?

– По воскресеньям мы читаем Библию.

– Не надо так шутить, Барни, – сказал Энн тихо.

– Я не шучу, – он действительно говорил серьезно.

– То, что ты говорил мне о Палмере Элдриче…

– Я хотел, чтобы ты кое-что поняла. Тот, о ком я говорю, действительно существует, более того, он находится именно здесь! Мы и представить себе не могли, что он может быть таким… Ну ты понимаешь, что я имею в виду, да? И второе… – он вдруг замялся.