Сергей Михайлов - Стрела Аримана. Антология российской фантастики

— Земля! — каким-то непонятным чувством определил Ис. — Пожалуй, Африка.

Они едва дотянули до твердого берега — истонченная при пространственно-временном переходе оболочка не выдержала.

Второе пришествие

1

Они возникли в пустыне, недалеко от маленького оазиса — расчет был точен, ошибка в десять-пятнадцать километров была допустима.

Моды в этой адовой земле менялись мало Во всяком случае, единственное здесь живое существо — пустынник, умерщвлявший в этих краях свою плоть, хотя и принял поначалу неведомо откуда явившихся людей за дьявольское наваждение, данное для испытания твердости его в вере, довольно быстро, сотворив положенные молитвы, убедился, что сие — не от дьявола. А то, как они одеты, его вовсе не удивило. Лишь красавица Мер долго смущала своими формами высушенного, как саранча, анахорета. Пустынник потреблял саранчу, подсушивая ее на раскаленных камнях, когда эту благодать заносило ветром с тучных полей, лежащих у Великой реки.

— А знаешь ли ты, уважаемый Сид, — догнав начальника экспедиции и щуря глаза от белого солнца, вкрадчиво начал академик, ныне на этой земле именуемый Зером, — чему, вернее кому, поклоняется этот волосатый монстр?

— Кому? — стараясь выпутаться из воспоминаний и потому не слишком внимательно осведомился Сид.

— Некоему Ису. Да, да — он так и выразился: «Во имя Иса Спасителя».

— Какого еще Иса? — остановившись, ошеломленно уставился на академика Сид.

— Полагаю, того самого, о котором ты подумал. Сиречь — вашей милости. Как говорят, любишь кататься… и так далее. Дальнейшее цитирование народной мудрости прерываю, поскольку здешние тексты могут отличаться от земных. Образок, однако, у этого жителя пустыни, хотя обшарпанный и замызганный, некоторое сходство с тобой имеет.

Сид опустил голову.

«Это нужно было предвидеть, — думал он, — сам же предупреждал Ртепа об этой опасности… Да что теперь казниться, хоть бы разобраться во всем. А то, чего доброго, меня же, во имя меня, распнут».

Он потряс головой, отгоняя бесполезные мысли, увидел тревожно заглядывающую ему в лицо Мер, и снова зашагал впереди отряда.

В полдень он объявил привал. Солнце дымящимся маслом текло по плечам и рукам Даже сквозь деревянные подошвы сандалий песок прожаривал ступни так, что казалось — еще немного, и они зашипят, как отбивные на сковороде.

Безупречных, ныне именуемый Безом, с помощью Гефа и Нави быстро разбил палатку из легкой синтетики, использовав в качестве опоры два копья. Когда все заползли в тень, в канистре уже конденсировалась вода — немногое из достижений технического века был захвачено в это пространство и время. При подготовке экспедиции Зерогов, вспоминая первое пришествие Иса, был вообще против любого предмета, могущего выдать их необычные знания. И только по настоянию практичного Безупречных кое-что дельное было все-таки взято.

— Дальше пойдем вечером, когда спадет зной. Сейчас перекусим.

— Чем бог Ис послал, — не удержавшись, съязвил Зер.

— И поспим, — пропустив реплику Зера, продолжал Сид, — дежурство — по часу. Обеспечивает службу Без.

При последних словах Безупречных захотелось вскочить и щелкнуть голыми пятками. Но, оглянувшись, он сдержался и только гаркнул:

— Слушаюсь!

Да так, что Мер зажала ладонями уши. Недаром в свое время ему писали в характеристиках: «Обладает командным голосом».

— А перед сном выслушаем Зера, он достаточно поговорил с достопочтенным пустынником, — закончил, устраиваясь поудобней на песке, Сид.

— За полчаса обстановки не узнаешь. Анахорет туп, как положено всем анахоретам. Однако, если отсеять всю шелуху, то, по его словам, Великая Империя давно рухнула, оставив после себя кучу варварских государств и новую религию, — тут академик вскинул бородку, — похоже, что вера в Иса, который должен вернуться и спасти род человеческий, стала одной из мировых религий. Что интересно — на том месте, где в последний раз видели этого самого спасителя, — тут Зер почтительно наклонил голову в сторону Сида, — есть камень, на котором усматривается его след.

— Не оставлял я никаких следов.

— Неважно, — неторопливо продолжал академик, оставлял кто-то следы или нет, важно, что след существует. И что это — святыня, поклоняться которой приходят со всех концов света. Хотя Священный город ныне под властью каких-то неверных. Но богомольцам доступ открыт. Разумеется, источник информации желателен более достоверный, однако что есть, то есть.

— Какой же тут строй?

— Похоже — феодальный, с местными нюансами, разумеется.

— Спасибо, Измаил Алексеевич, — по-земному назвал Зера Сид, — вы сделали невозможное, получив столько сведений. Теперь — кто же мы? Язык наш, судя по беседе с пустынником, здесь понятен. Но, если судить по магнитофонной записи, — разница чувствительная. А теперь вспомните — в горах живут племена, давно отрезанные от мира. Не оказаться ли нам представителями такого племени? Тогда наш архаичный язык, любопытство и полное незнание современной обстановки мало кого удивят.

— Так, — согласно кивнул немногословный Геф. Нави, как всегда, без рассуждений принял предложение Сида.

Согласились и остальные.

Когда глубокая тень заполнила низину между барханами, они свернули шатер. А подошли к Священному городу, когда по-южному быстро исчезали последние звезды и сонные стражи тоскливо перекликались на стенах.

Сид удивленно вскинул голову — городская ограда казалась той же, что и тысячу лет назад! Конечно, стены рушились и надстраивались, расширялись и сравнивались с землей, но та же глина, замешанная на соломенной сечке, шла на этот кирпич, да тем же ноздреватым камнем были облицованы ворота, которые разве что стали чуть уже со времени первого пришествия Иса, да и то — вряд ли. И только кожаные нагрудники стражей с нашитыми на груди и спине стальными бляхами да конические шлемы, из-под которых венцом торчала грязно-белая материя — вероятно, от жары и чтоб не терло голову, — были непривычны. Снизу, из-под доспехов, лезли стеганые халаты, от грязи и времени потерявшие свой первоначально красный цвет.

А еще поразили пришельцев нечистые, похожие на армейские кальсоны, штаны привратных стражей. Обувью им служили куски кожи, стянутые тесемкой.

Увидев в столь ранний час у ворот пришельцев, с надвратной башни свесил нечесаную бороду начальник караула. Он что-то крикнул вниз на непонятном языке. Геф ответил на языке Благословенной земли. Стражник подивился странному выговору и тоже перешел на этот язык, оказывая неслыханную милость этому сброду, стоящему под башней — до все времена завоеватели не любили говорить на языке покоренного народа. Но эти внизу заинтересовали начальника караула не совсем обычной одеждой и каким-то древним говором, который стражник воспринимал с трудом. Он милостиво разрешил дожидаться восхода солнца у ворот.