Артур Кларк - Свидание с Рамой

Старая истина: дурная слава — лучшая реклама. И подсчитывая предварительные заявки на билеты, начальник «Лунтуриста» радовался, что не уступил, заставил увеличить салон, чтобы можно было взять больше пассажиров. А сколько пришлось воевать, чтобы вообще получить новую «Селену»! «Пуганая ворона куста боится», — твердил главный администратор и уступил лишь после того, как патер Ферраро и Геофизическое управление убедили его, что в ближайший миллион лет можно не опасаться каверз Моря.

— Так держать, — сказал Пат второму пилоту, вставая с места. — Пойду, побеседую с пассажирами.

Он был еще достаточно молод и тщеславен, ему льстили восхищенные взгляды пассажиров. Не было на борту человека, который не читал бы про капитана Пата Харриса или не видел его по телевизору. Уже то, что они здесь сидят, — знак полного доверия к нему. Конечно, это не только его заслуга, Пат отлично понимал это, но он без ложной скромности оценивал свое поведение в последние часы «Селены-1». Маленькая золотая модель погибшего пылехода — свадебный подарок мистеру и миссис Харрис «От всех участников последнего плавания, с искренним восхищением» — была для него самой дорогой наградой.

Пат Харрис шел к корме, обмениваясь приветствиями с пассажирами. Вдруг он остановился, как вкопанный.

— Хелло, капитан, — произнес памятный голос-Вы, кажется, удивлены?

Пат мигом взял себя в руки и изобразил ослепительнейшую официальную улыбку.

— О, мисс Морли, какая приятная неожиданность! Я и не подозревал, что вы на Луне.

— Для меня это тоже сюрприз. А все благодаря очерку, который я написала про «Селену-один». Редакция «Межпланетной Жизни» поручила мне рассказать о первом рейсе нового пылехода.

— Надеюсь, — сказал Пат, — он пройдет без таких приключений, как в прошлый раз! Скажите, вы встречаетесь с кем-нибудь из остальных? Недавно я получил письмо от доктора Мекензи, Шастеры тоже пишут, но о Редли я ничего не знаю. Что случилось с беднягой после того, как Хардинг забрал его?

— Ничего. Если не считать, что его уволили. Подавать на него в суд? Так ведь все будут сочувствовать Редли, и еще кто-нибудь вздумает последовать его примеру! Говорят, он теперь зарабатывает на жизнь, читая своим единоверцам лекции на тему «Что я обнаружил на Луне». И знаете, капитан Харрис, я берусь предсказать…

— Что?

— Он еще вернется на Луну.

— Хоть бы поскорей! Я так и не понял, что именно он собирался найти в Море Кризисов.

Они рассмеялись, потом мисс Морли сказала:

— Я слышала, вы уходите с этой работы.

Пат заметно смутился.

— Это верно, — подтвердил он. — Перехожу на космические линии. Если выдержу все испытания.

Пат был далеко не уверен в этом, но не мог отказаться от попытки. Водить лунобус — работа интересная, приятная, спору нет. А дальше? Правильно говорят Сью и коммодор: это тупик.

Была у него и другая причина. Пат Харрис частенько задумывался над тем, сколько судеб переменилось, когда Море Жажды зевнуло под звездным небом. Пережитое на «Селене— 1» отразилось на каждом, и почти все они изменились к лучшему. За примером ходить недалеко: вот как мирно разговаривают он и мисс Морли…

События тех дней не прошли бесследно и для участников спасательной операции, особенно для доктора Лоусона и главного инженера Лоуренса. Пат не раз видел вспыльчивого астронома на экране телевизора в передачах на научные темы; но и чувство благодарности не помогало — Лоусон по-прежнему не нравился ему. Зато он, судя по всему, нравится миллионам зрителей.

Что же до Лоуренса, то он не покладая рук писал книгу (условное название — «Человек о Луне») — и проклинал день, когда подписал договор с издательством. Пат помогал ему с главами, посвященными «Селене»; Сью взялась, пока не родился ребенок, вычитать рукопись.

— Извините, — сказал Пат Харрис, вспомнив о своих обязанностях капитана, — я должен уделить внимание и другим пассажирам. Будете в Клавии, загляните к нам.

— Непременно загляну, — обещала мисс Морли, слегка озадаченная, но явно довольная приглашением.

Пат пошел дальше, отвечая на приветствия и вопросы. Вот и отсек перепада. Он вошел, затворил за собой дверь и очутился в одиночестве.

Что говорить, здесь просторнее, чем в маленькой переходной камере «Селены-1»! Но в общем все такое же, и не удивительно, что нахлынули воспоминания… Вот скафандр — уж не тот ли самый, который снабжал кислородом его и Мекензи, пока остальные спали?… И разве не к этой переборке он прижимал ухо, слушая шорох восходящего пылевого потока? И ведь именно в камере перепада он и Сью впервые по-настоящему узнали друг друга…

Но вот новинка: окошко в наружной двери. Пат прижал лицо к стеклу и устремил взгляд вдаль над летящей мимо гладью Моря Жажды.

Сейчас эта сторона пылехода была теневой, окошко смотрело в черную космическую ночь, и как только глаза привыкли к мраку, он увидел звезды. Лишь самые крупные, разумеется, так как остальные мешал различить рассеянный свет. Вот Юпитер — после Венеры самая яркая из планет.

Скоро он будет там, вдали от родного мира… Эта мысль и возбуждала, испугала, и все-таки Пат знал, что не усидит на месте. Он любит Луну, но она пыталась убить его, и ему всегда будет не по себе среди ее голых равнин. Конечно, большой космос еще грознее и беспощаднее, однако с ним Пату пока не приходилось воевать. А отношения с родной Луной в лучшем случае будут походить на вооруженный нейтралитет.

Дверь в кабину отворилась, вошла стюардесса, неся поднос с пустыми чашками. Пат отвернулся от окна и звезд. Когда он увидит их в следующий раз, они будут неизмеримо ярче. Капитан улыбнулся девушке в опрятной форме.

— Это все ваше, мисс Джонсон. — Он обвел рукой тесный камбуз. — Будьте хорошей хозяйкой.

Затем он вернулся на нос, к пульту управления и повел «Селену-2» в первый рейс, в свое последнее плавание по Морю Жажды.

ОСТРОВ ДЕЛЬФИНОВ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джонни Клинтон спал, когда амфибия на воздушной подушке промчалась по равнине вдоль старого шоссе. Свист и рев среди ночи не потревожили Джонни, к такому шуму он привык чуть ли не со дня своего рождения. Для любого мальчика двадцать первого века это были волшебные звуки, они говорили о далеких странах, об удивительных грузах, которые перевозили первые суда, передвигавшиеся с одинаковой легкостью по суше и по морю.

Нет, рев дюз не мог разбудить Джонни, хоть и привычно вторгался в его сны. Но когда рев внезапно прекратился, Джонни приподнялся с кровати, протирая глаза и напрягая слух. Амфибия замолкла на середине Трансконтинентальной магистрали № 21. Что могло случиться? Неужели один из огромных сухопутных лайнеров и вправду остановился здесь, более чем в шестистах километрах от ближайшей станции?