Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Убить Чужого

Как знать – может быть, начинающейся войне и действительно было суждено стать последней в длинной череде схваток между двумя мирами?

Но только не так, как это представлялось Скару.

А впрочем – кто мог сказать, каким предстоящее сражение на самом деле представлялось фельдмаршалу?

Наверное, какие-то мнения по этому поводу имелись у тех, кому и следовало больше всего об этом думать: у разведок враждующих сторон, а если точнее – у руководителей этих разведок.

Мнения действительно существовали. При этом они – мнения – нередко не совпадали с выводами властей, которым разведки подчинялись, зато, напротив, были достаточно близки друг к другу, поскольку принадлежали профессионалам, обладавшим наибольшей полнотой информации в обоих мирах.

Ради этой полноты руководители противоборствующих закрытых служб время от времени встречались между собой и проводили нечто вроде совещаний, допускавших даже некоторый обмен информацией. Не всей, конечно, но определённой её частью.

Делалось это для того, чтобы по возможности надёжно поддерживать состояние динамического равновесия в системе «Эврил – Стурис», когда ни одна из сторон не могла с уверенностью рассчитывать на полную победу.

Объясняется это просто. Как и всякая организация, разведка любого мира с самого момента своего возникновения была и остаётся заинтересованной в собственном усилении, расширении, кредитовании, увеличении роли её руководителей в политике – и так далее. То есть в самом серьёзном и уважительном отношении к себе.

Но для этого необходимо постоянно поддерживать у верховных властей твёрдую уверенность в том, что разведку жизненно необходимо усиливать и развивать, поскольку в ином случае последует быстрое отставание от противника, который наверняка своей разведкой не пренебрегает. Иными словами: существование и усиление разведки противника является необходимым условием для процветания разведки собственной. Как и само существование противника вообще. Стоит представить себе, что Стурис разбит, разгромлен наголову, подчинён, лишён вооружённых сил, специальных служб, военной промышленности и прочего, что необходимо для существования независимого государства, – и сразу же у победителя начнут возникать сомнения: ну, так ли уж необходима в создавшемся положении разведка? Не стоит ли если и не отказаться от неё совсем, то, во всяком случае, изрядно сократить и численный состав её, и ассигнования на её существование и рост? Эти вопросы непременно возникнут во всех говорильнях одержавшего безоговорочную победу мира, и пусть не сразу, но со временем найдут своё выражение в соответствующих законах. По сути дела, это окажется заговором против разведки в её родном мире. Можно ли доводить дело до такой идиотской крайности?

Нельзя, конечно. А следовательно?

Следовательно – противник, реальный или предполагаемый, всегда должен существовать, представлять собою угрозу и делать, таким образом, существование и вооружённых сил, и разведки насущной необходимостью, без которой ну никак нельзя.

И сейчас, когда военные действия между извечными конкурентами уже, по сути дела, начались, руководители обеих разведок, не сговариваясь, пришли к мнению о необходимости срочно встретиться и обсудить ситуацию.

Нет, они ни в коем случае не собирались предавать интересы своего мира, своего государства. Наоборот: каждый из них всей душой хотел сохранения своей планеты в качестве мира сильного, независимого, процветающего. Но каждый из них понимал: такое возможно лишь при условии существования государства-оппонента.

Только пока оно есть, тонус твоего мира будет поддерживаться на нужном уровне и даже усиливаться. Исчезнет постоянный противник, одержишь ты безоговорочную победу – и твой мир, помимо его желания, начнёт расслабляться. Терять тонус. Чем дальше, тем быстрее. Мускулы его превратятся в кисель, зоркий взгляд затянется пеленой благодушия.

Да, конечно, в войне надо стремиться к победе и ради неё делать, ну, пусть не всё, но почти всё. Однако – в разумных пределах. Сохраняя побеждённого врага достаточно жизнеспособным, не утратившим независимости, хотя и вынужденным отказаться от претензий на Сирой и обложенным разумной контрибуцией. Начнётся очередной предвоенный период. Ну а необходимость активных действий разведки на этом этапе не вызовет ни малейших сомнений даже у самого безмозглого парламентария (если только там можно найти «самого»).

Вот почему встреча была предложена, согласие получено и условлено место: в разумном отдалении от театра предстоящих схваток, на яхте «Голдфиш», принадлежавшей, как бы странно это ни показалось, не какой-то из разведок, а крупному сирогскому предпринимателю, чьи активы имелись и на Эвриле, и на Стурисе. Этот яхтсмен был, естественно, кровно заинтересован в скорейшем и благоприятнейшем для всех разрешении конфликта.

Кстати, власти ни Эврила, ни Стуриса об этом демарше не проинформировали. До этого уровня секретности они допущены не были. Даже и сам Президент-император. И это, наверное, правильно. Потому что это уже не политика была, а дело действительно серьёзное.

Как уже было сказано выше: кто знал, какой на самом деле предстоящая война представлялась фельдмаршалу Скару, автору планов и приказов?

Ответ краток и однозначен: никто.

Потому что исторический герой прекрасно понимал: побеждают неожиданностью. А всё то, что уже было однажды придумано, применено и впоследствии описано, оказаться неожиданным никак не может. Тем более если это было найдено и придумано им самим – человеком, чуть ли не каждый шаг которого был известен, зафиксирован и изучен. Любая новая победа требует нового решения. Война – не математика, но скорее искусство иллюзиониста: всем кажется, что в его цилиндре нет ничего, и вдруг артист извлекает из пустоты одно, другое, третье – и притом такое, чего там, судя по размерам, помещаться вообще не могло. И сейчас обстановка требовала от него перевоплощения именно в иллюзиониста, а вовсе не в учителя арифметики.

Так что созданные и переданные разработчикам планы, отданные приказы на перемещение флотов и соединений, чья логика явно вытекала из его предыдущего опыта, – всё это (Скар был в этом уверен) очень быстро станет известным командованию противника, а если и не будет донесено, то будет этим командованием разгадано и все меры противодействия будут своевременно приняты. Следовательно – говорить и писать надо одно, делать же – совсем другое. Так фельдмаршал и поступал.

Иными словами, вся деятельность Скара, видимая со стороны, на самом деле была лишь дезинформацией в полном масштабе. Об этом не должен был знать никто, кроме него самого, автора и исполнителя. И действительно не знал.