Александр Уралов - Data: полтора столетия будущего

Можно вывести из сна пару кошек… пусть живут в оранжерее. А лучше собаку, а то кошки начнут гонять в оранжерее глупых попугайчиков. Уж чего-чего, а припасов двум человекам хватит на долгие годы! Жить и жить большой дружной семьёй…

Хосе проснулся и вытер слёзы. Ольга никогда не видела его. На этом корабле не было никого, кто знал бы настоящий облик их пилота-командира. Синтезированное изображение. Хосе попросил сотрудников отдела визуализации придать ему черты того самого старшего «ангела», которого запомнил на всю жизнь. Хосе и «ангел» иногда переговаривали по видео и Хосе всегда стеснялся воспоминания о том, как «ангел» утирал ему лицо платком, не обращая внимания на сопли и засыхающую на подушке блевотину.

— Жаль, Хосе, что ты не врач, — говорил ему «ангел». — Но у тебя явно выраженные способности пилота, командира космического корабля. Могучий математический ум и при этом чуткое сердце. Может, всё-таки займёшься медициной? В нашем технократическом мире вечно не хватает хороших социалов.

Но Хосе только стеснительно улыбался в ответ. Ему нравилось в Академии, обширная территория которой занимала приличный кусок прибрежного Лейквуда, Огайо. Каждый из курсантов, выбранный, как и он, невзирая на принадлежность к той или иной социальной группе, физическую форму и полученное образование, занимался по индивидуальной программе. Собственно, инвалидов в элитной группе кроме Хосе было ещё двое. Они тоже были выходцами из бедных семей, принятые на учёбу и работу в корпорацию ASTRA. Мохамеджан, парнишка из киргизской деревушки на Памире, на год старше Хосе, тоже ездил в коляске. Познакомились они в первые же дни, когда им ещё в диковинку были просторы озера Эри. Хосе смотрел на гладь воды, уходившей за горизонт, и у него захватывало дух. Безногий с рождения Мохамеджан признался позже, что первые несколько месяцев от этого вида его даже тошнило. Ему уже скорректировали зрение и он избавился от огромных старинных очков с толстенными линзами.

Психологические тесты, тесты на глубину и объем усваиваемой информации, тесты на уровень социализации — время от времени приходилось чувствовать себя пресловутой подопытной крысой… или одноухой мышью без хвоста и лапок, которую вертят умелые мамины руки — подлатать или всё-таки выкинуть? Несколько раз Хосе просыпался от кошмара, в котором он въезжал на своей новой коляске в комнату для преподавателей и видел там отца, разглагольствующего о всесилии проклятых корпораций, высасывающих пот, кровь и слёзы из мирных бедняков. «Собирайся, недоносок! — говорил мальчику вечно потный Диас Мачете. — Мать все глаза выплакала, а ты здесь прохлаждаешься!» Рядом бессмысленно таращил свой единственный глаз Фил-наркоман. Хосе в ужасе начинал рыдать… и просыпался. Дежурная сестра, пожилая Парма уже входила в комнату. Парма была крепко сбитой чернокожей дамой и гордо носила свои седины. Когда-то она работала в центре подготовки ASTRA и даже сама была на орбите раз, наверное, сто. Хосе она напоминала строгую учительницу… и отчасти «ангела». Во всяком случае в кармане у неё всегда были платки для таких нюнь, как бедный Хосе, так боявшийся отчисления.

Через пять недель куратор группы торжественно объявил ему о том, что Хосе окончательно принят и будет учиться на пилота-командира, «если только со временем преподаватели ASTRA не выявят у Хосе иных способностей». Славное время колонистов, сказал он, призывает в свои ряды лучшие умы человечества. В эту же группу попал и Мохамеджан, сосед Хосе, чья комната была через стенку. В том году урожай на будущих пилотов был довольно большим. Хосе иногда задавал себе вопрос, не было ли это связано с острой нехваткой пилотов во всё разрастающемся космическом хозяйстве ASTRA? Как зловеще предположил Мохамеджан, большие шишки из руководства отбирают бросовых детишек и отправляют их в космос, «чтобы не жалко было». Хосе даже немного испугался.

Проучившись полгода, он понял, что в Академии есть не только дети-инвалиды из нищеты. Отбор проводился по строжайшим критериям — ASTRA не хотела рисковать жизнями будущих колонистов, тысячами тонн груза и уникального оборудования. Корпорации хватало хлопот со страховыми компаниями, да и гиганты конкуренты не отставали. Среди многочисленных курсантов десятка факультетов были ребята самых разных сословий и стран.

В общем, никто не собирался отсылать Хосе обратно, так же, как и его памирского друга. Мальчики из нормальных семей возможно и порицали некий полувоенный, даже спартанский дух Академии, но Хосе и Мохамеджан были всем довольны. «Ещё бы! — говорил приятель Хосе. — Кое-кому из группы надо пожить месяца три у нас в деревне. После этого они готовы будут навеки отказаться от выходных, лишь бы вернуться!» Парень был общителен, не то, что вечно стесняющийся Хосе, и однокурсники постоянно тянули его в свои компании.

Иногда они резались по сети в пространственные игры, рекомендованные преподавателями-математиками. Чаще всего побеждал Мохамеджан. К концу обучения его уже готовили по спецпрограмме подготовки к испытательным полётам. Астронавт-испытатель — звучит! В ближнем космосе прогресс требовал всё новые и новые модификации космических аппаратов. Мохамеджан заранее хвастался, что будет обкатывать как минимум по два управляемых аппарата в год — начиная от монтажно-строительных и заканчивая ботами-грузовиками с аварийным ручным управлением.

Но Хосе, — который, скажем без ложной скромности, в играх мало в чем уступал своему другу, — намного больше нравились комплексные задачи, связанные с полным обеспечением транспортировки колонистов. Это только звучит так сухо, а на самом деле — это наиболее ответственные дальние полёты. Конечно, с относительно небольшой долей риска, но зато они требуют очень солидной подготовки. Рассчитывать обратный курс отделяемой капсулы пилота — это вам не шутки шутить. Выверять приходится всё: от уточнённого положения в пространстве с учетом пространственно-временных характеристик, до особенностей перепрограммирования оставляемых пилоту hormigas. Иногда из-за малейшего незамеченного отклонения в параметрах пилотам приходилось долгие месяцы тащиться к Земле в инерционном полёте.

В таких случаях привычка Хосе к одиночеству была неоценимой. Хосе относился к тем редким типам людей, кто наиболее эффективно работал только сам по себе. Смешно сказать, но работая с кем-либо в паре он тушевался, начинал путаться в вычислениях, старался стать незаметным. Это уж в нём, видимо, навсегда.

После долгих тестов комиссия признала его годным для самостоятельной работы. Соответственно изменилась и программа подготовки. Хосе был рад такому решению. Он действительно любил физическое одиночество. Ведь мир огромен и в виртуальном пространстве! У него были друзья, он с удовольствием посещал видео лекции и подолгу зависал на студенческих форумах, где серьёзные ребята постарше уже пытались заглянуть в будущее. Хосе чувствовал себя, как рыба в воде… лишь бы форум был по-настоящему серьёзным, научным.