Андреас Эшбах - Экспоненциальный дрейф

— Да. Седьмого ноября, в шесть тридцать вечера.

— В следующую среду господин Абель как раз должен прийти ко мне на прием. Я просто перенесу нашу встречу на вечер.

Глава седьмая

Арпа — было не его имя, но на работе его все так называли. Добиться этого было нелегко, и он приложил немало усилий. Но это было необходимо, чтобы усовершенствовать то равновесие, которого он уже достиг.

Арпа работал на складе, в экспедиционном отделе. Для достижения равновесия работа была подходящая. Загружая свою тележку, он точно знал, сколько весит каждая коробка и каким образом ее нужно поднять. Он затрачивал минимальные усилия, никогда не делал лишнего шага, и это изящество доставляло ему удовольствие. Равновесие. Если он его достигал, то работа походила на танец.

Его коллеги по работе не были заинтересованы в равновесии. Их интерес вызывали продолжение рода и смутная, в принципе невероятная возможность заработать столько денег, чтобы бросить свою работу. Их дни проходили скучно и вяло, они ни на что не обращали внимания, часто что-нибудь забывали, делали лишние движения и тратили свои силы впустую. А вечером жаловались на страшную усталость. Арпа знал, что они уставали из-за того, что боролись со своей работой, но никому ничего не говорил.

Он неохотно возвращался домой, потому что там ему не удавалось достичь равновесия. Для этого необходимы соратники, а их у него не было. Дома он чувствовал себя одиноким, и иногда это было так невыносимо, что он прибегал к алкоголю, чтобы заглушить боль. После чего наступали дни без равновесия, каким-то образом сближавшие его с другими, едва не делавшие из них соратников.

И эти сны — дикие, смутные, невыносимо прекрасные и полные страстного ожидания. Сны, из-за которых он просыпался в отчаянии, потому что знал, что больше не вернется в те земли, из которых они приходили. И чтобы заглушить эти сны, он смотрел телевизор.

Больше всего он любил научно-фантастические сериалы. Было очень забавно видеть, с каким глубоким детским убеждением человеческие нравы и взгляды на жизнь переносились в космос и в будущее. Как будто это так просто. Как будто не было экспоненциального дрейфа!

Другим наркотиком стали многочисленные «актуальные» репортажи. Бессмысленные сообщения о преступлениях и пожарах, сюжеты о каких-то полуголых девицах и полоумных бабках. Просмотр подобных репортажей был напрасной тратой времени, но это отвлекало, не давало места мыслям, забивало сонные телеканалы альтернативным материалом.

Так и в эту среду Арпа сидел и смотрел новости. Без единой эмоции принимал к сведению, что «Конкорд» возобновил коммерческие рейсы, а четыре тысячи солдат бундесвера собирались отправить на войну в Афганистан. В глазах телеведущих был заметен энтузиазм. Дурацкую фразу: «Исторический момент!» — повторял каждый. Они хотели жить в неуравновешенном состоянии, — это возбуждало их. Движение. Непредсказуемость. Опасность.

Арпа переключил канал. Реклама. Семейные сериалы. Он остановился на репортаже о человеке, которого случайно сняли на камеру в тот момент, когда он вышел из четырехлетней комы. Лицо человека крупным планом, его подергивающиеся веки, тяжелое дыхание и, наконец, первый звук после четырехлетнего пребывания под боком у смерти:

— Ммуа-де-хи.

Арпа замер в кресле. Он не мог поверить своим ушам, но эту часть повторили снова. Не могло быть никаких сомнений: они снова сделали это!

У Арпы задрожали руки. Он выключил телевизор, позвонил на телеканал и спросил, в какой больнице снимался репортаж. «Это конфиденциальная информация», — отвечали ему. Но он продолжал звонить по разным номерам, пока не попал на простодушную стажерку, которая не только сказала ему название клиники, но и сожалела, что не знала имени того мужчины. Арпа поблагодарил девушку и бросился изучать атлас автомобильных дорог. После этого позвонил своему начальнику и потребовал неделю отпуска — немедленно.

— Я только полчаса назад узнал об этом, — сказал Арпа, когда тот стал возражать. — И для меня это очень важно.

В прошлом году он не взял большую часть положенного ему отпуска, поэтому компания была ему должна.

— Ах вот оно как. Понимаю. Примите мои соболезнования.

Арпа догадался: его начальник подумал, что у него в семье произошел несчастный случай, — и решил не возражать.

— На одну неделю? — продолжил начальник. — Значит, вернетесь вы… секундочку… пятнадцатого числа, правильно? Я могу на вас положиться? В четверг?

— Да. Ни в коем случае не позже, — пообещал Арпа, умолчав о том, что, если его мечты сбудутся, он больше никогда не вернется обратно.

Глава восьмая

День выдался на удивление спокойный. Доктор Ребер посмотрел на часы и решил пойти сегодня в столовую. Если она еще открыта. Он редко обедал в столовой и точно не помнил, до которого часа она работает. На доске объявлений висело лишь меню трехнедельной давности, но ничего не сообщалось о времени работы.

Незнакомый мужчина заглянул в кабинет дежурного врача.

— Доктор Ребер?

Ну да. Понятно. Сегодня опять без обеда. Стоило только подумать, что сегодняшний день на удивление спокойный, как силы небесные немедленно свершили свое возмездие.

— Да, здравствуйте.

— Я вчера видел вас по телевизору.

Этого стоило ожидать. Как будто не хватило шуточек коллег сегодня утром. Ребер улыбнулся сквозь зубы.

— Ну и хорошо.

Он внимательно посмотрел на молодого человека со стройной, мускулистой фигурой, короткой стрижкой и грустным выражением глаз. Но подобное выражение было у многих из тех, кто сюда приходил. Наверное, знакомый той девушки из шестьдесят пятой палаты, которую привезли в понедельник. Авария на мотоцикле.

— Чем могу помочь?

— Это ведь вас показывали, ну… вчера по телевизору. Про мужчину, который вышел из комы… У меня вылетело из головы — как его звали?

Ребер вздохнул. Телевизионщики предупреждали его, что такое может случиться. Поэтому он закрыл историю болезни на ключ и настоятельно рекомендовал всем медсестрам и санитарам ни в коем случае не упоминать имя Бернхарда Абеля. Первая смена даже рассказывала о том, что сегодня в восемь утра приходил юрист и еще раз подтвердил: каждому, кто разгласит имя их бывшего пациента, будет немедленно вручено уведомление об увольнении и, возможно, даже иск о возмещении вреда.

— В репортаже не упоминалось имя пациента, — произнес Ребер и уже стал готовиться к следующей попытке посетителя узнать имя Бернхарда Абеля.

Но молодой человек только наклонил голову и молча улыбался ему. Он напоминал охотника, который прислушивается к отдаленному звуку.