Позвони на тот свет! - Алена Тимофеева

года без отпуска. Нашла место, где мне хотя бы будут достойно платить. Завтра соберу вещи, – мои слова сочились ядом. – Савель Савелич, не держи меня, – уже без иронии и обиды добавила я. На том конце провода тяжело вздохнули.

– Мать бы вспомнила, она тоже у меня работала, из-за нее тебя и взял, – выдал бывший шеф последний, веский на его взгляд, аргумент.

– И она очень хорошо бы меня сейчас поняла, – припечатала я и нажала рычажок, обрывая разговор. Гудки звучали монотонно, я медленно положила трубку. Не стоило ему упоминать маму. На какую-то долю секунды уже начала жалеть, что вела себя так грубо, но злость победила чувство вины и я вновь вернулась к уборке. Надеюсь, сожалеть о сделанном выборе не придется.

Глава 4. Секрет Эдуарда Гейликмана

Потянулись размеренные дни, наполненные звонками безутешных вдов, лишившихся детей матерей, потерявших возлюбленных девушек. Мужчины звонили реже, но зато с завидным постоянством: один из клиентов стабильно совершал утренний звонок, потом просил соединить с почившей женой в обед, да и перед ужином, где-то часов в шесть, как раз в конце моей смены.

– Добрый день. Станция «Оракул»? – обладатель прохладного тенора как всегда безукоризненно вежлив.

– Здравствуйте. Оператор Таисия, слушаю вас, – мой голос стал походить на механический.

– Оператор, соедините меня, пожалуйста, с Васильевой Мартой Александровной. Умерла двадцать девятого мая в две тысячи двадцать третьем году в Ростове Великом.

– Соединяю, минуту, – машинально ответила я. Контакты, проводимые подобным образом, выматывали, линии были перегружены, операторов катастрофически не хватало. Вовремя уйти домой мне еще не удавалось ни разу. Я отключила у клиента звук.

– Станция «Неро»? Оператор, вы меня слышите? – с программой я справлялась, но приходилось вести запись каждого «разговора». В наушниках раздался неприятный треск, затем зазвучал голос, не совсем похожий на человеческий:

– Слу-ушаю. Я зде-есь.

По телу прошлись мурашки. Как бывало при использовании радио. Отвечал мне кто-то другой, впервые за две недели работы в «Заслоне».

– Это станция «Неро»? – глупо переспросила я. Вновь до меня донесся треск, затем ответили:

– Нет. Но я тебя слышу-у. Я здесь.

Хотелось стащить с себя гарнитуру и отбросить ее в угол кабинета, как ядовитую змею. Не думаю, что коллеги оценили бы подобный импульсивный поступок. Сохраняя самообладание, я уточнила:

– А кто именно здесь? С кем я разговариваю?

Вновь треск, неясное шипение.

– Не верь.

Связь оборвалась, собеседник пропал. Я почувствовала, как тоненьким ручейком по спине заструился пот. «Не верь»? Или мне просто послышалось? Разговор с невидимым собеседником звучал не так четко, как при стандартном звонке с нашей станции. Вспомнив о висящем на телефоне клиенте, я вновь вернула ему возможность меня слышать.

– Оператор станции «Оракул», Таисия. К сожалению, Марта Васильевна не сможет вам ответить, – осторожно начала я, щелкая суставами пальцев. Давно про эту привычку не вспоминала.

– Почему? – растерялся клиент. Я пожала плечами, забыв, что он меня не видит.

– Не удается установить контакт, можно попробовать в следующий раз, – вежливо ответила я, втайне молясь всем богам на свете, чтобы клиент не начал звонить на горячую линию и жаловаться на меня.

– Жаль… не понимаю, правда, что ей помешало, – спокойно ответил клиент. После формального прощания, я закрыла обращение. Кто же все-таки пытался меня предупредить? И, главное, о чем?

Покидала я наш опен-спейс с тяжелым сердцем. Плелась по коридору, точно тащила спине бетонную плиту весом килограмм в двадцать. Еще немного и просто упаду. Я остановилась возле автоматов с быстрым питанием и плюхнулась на один из белоснежных кожаных диванов. Под ногами пол был прозрачным, и я видела, как внизу сотрудники «Заслона» торопятся домой.

– Ты еще здесь? – раздался над моей головой мягкий женский голос. Я посмотрела на стоявшую перед мной Ирму. Тоненькая, почти прозрачная блондинка с водопадом пшеничных волос, доходивших ей до середины узких бедер.

– Уже ухожу, просто медленно, – криво улыбнулась я, отмахиваясь о заботливой коллеги. Ирма тоже обычно уходила гораздо позже положенного.

– А со стороны выглядит, будто ты сидишь, – ехидно подметила она. Поднявшись с дивана, я огляделась: коридор пустой. Все благополучно разошлись по норам. Ирма, поправив волосы, сощурила свои серебристые глаза и поинтересовалась:

– Переживаешь из-за приезда Эдуарда Геннадьевича?

Время на несколько секунд замедлило свой бег, а мои легкие забыли как дышать.

– К-кого? – хрипло переспросила я, надеясь, что до боли родное имя и отчество всего лишь совпадение. Но Ирма разбила мои хрупкие надежды вдребезги, ранив осколками.

– Ну, директор филиала. Возвращается завтра. Собрание экстренное планируется, «Спиритфону» похоже конец, – угрюмо заключила она, отводя взгляд. Пульс зашумел в ушах морским прибоем, я точно оглохла.

– Собрание?.. – только и смогла выдать я. Ирма раздраженно протараторила, отступая в направлении к лифту:

– Что ты как в фильмах Нолана, все переспрашиваешь и переспрашиваешь. Услышанное от этого не поменяется, – по всей видимости, ожидая, что я последую за ней, коллега уверенно зашагала к выходу. В голове лишь крутилось отчаянное: «Папа?». Отчаянное и злое.

Безрадостное утро затягивало меня в тоскливую серость, а мысли отравляла ярость перед встречей с бросившим нас с мамой отцом. Ладно бы из-за другой женщины, черт побери, я это могу худо-бедно понять. Но из-за проклятой физики! Немыслимо. Всю дорогу до работы я сердито бурчала себе под нос, размышляя над тем, как громко буду кричать на отца. Что он мне сделает в конце концов? Уволит? Смешно.

В холле царил шум, люди гудели подобно плетущимся по автостраде машинам. Переполох, возникший из-за прибытия директора, заставил сотрудников «Заслона» явиться на работу пораньше. Ирма вынырнула из толпы и схватила меня под локоток.

– Ох, ну и тьма народу, пойдем туда, – она указала пальцем на дверь, которой, как правило, никто не пользовался, поскольку за ней скрывалась лестница. Я согласно кивнула и поспешила за коллегой. К лифтам пока не пробиться. В воздухе смешались ароматы всевозможных парфюмов: от ванильно-сладких до удущающе-химозных. Я закашлялась, ощущая себя в дешевом косметическом магазине. Едва мы очутились на спасительной лестнице, я вдохнула полной грудью.

– Начнем день с зарядки, – Ирма бодро начала восхождение на четвертый. Оптимизмом заразиться не удалось, и я еле переступала с одной ступени на другую.

– Интересно, а Гейликман знает, что у него теперь в компании работает однофамилица, – хмыкнула Ирма, замедлив темп, чтобы дать мне возможность ее догнать. Я зло выстрелила взглядом в спину коллеги.

– Насчет однофамилицы не знаю, а вот тот факт, что его дочь теперь тоже трудиться на «Заслон», Эдуарда Геннадьевича точно удивит, – произнесла я убийственную новость, прекрасно понимая, какой резонанс в коллективе она